Сьюзен Филлипс: Помечтай немножко

Еще до того как Эдвард успел покончить с сандвичем, появился грузовик-буксировщик, из его кабины вылез коренастый подросток. Оставив Эдварда под деревом, Рэчел перешла дорогу, помахав парню рукой в знак приветствия.

— Знаете, — сказала она, подходя, — тут выяснилось, что меня не надо никуда тащить. Мне нужно только, чтобы вы меня немного подтолкнули. Гейб хочет, чтобы я поставила машину вон там, за теми деревьями.

С этими словами Рэчел указала на небольшую рощицу неподалеку от того места, где сидел Эдвард. Ее слова, судя по всему, вызвали у подростка какие-то смутные сомнения, однако он явно не отличался сообразительностью, и ей не составило труда уговорить его помочь. Когда он уехал, «шевроле-импала» был спрятан так, что его не было видно.

Рэчел сделала все, что могла. Машина нужна была им с сыном для того, чтобы в ней ночевать, а это было бы невозможно, если бы ее отбуксировали в мастерскую или на свалку. Тот факт, что ее автомобиль окончательно вышел из строя, со всей возможной остротой ставил перед Рэчел вопрос о работе. Но как убедить Гейба Боннера нанять ее? Ей пришло в голову, что в разговоре со столь холодным и равнодушным человеком наилучшим козырем, возможно, являются не слова, а дела и конкретные результаты.

Вернувшись к Эдварду, она, потянув мальчика за руку, поставила его на ноги.

— Захвати-ка с собой пакет с чипсами, партнер. Мы возвращаемся в кинотеатр, мне пора браться за работу.

— А что, тебя наняли?

— Я бы сказала несколько иначе — меня взяли с испытательным сроком, — ответила Рэчел, ведя сына к шоссе.

— А что это значит?

— Это значит, что мне надо показать, на что я способна. А пока я буду работать, ты можешь доесть свой завтрак на игровой площадке, везунчик.

— Ты тоже поешь вместе со мной.

— Я пока не проголодалась, — сказала Рэчел, и при этом почти не покривила душой. Она так давно нормально не ела, что чувство голода у нее притупилось, Усаживая Эдварда верхом на бетонную черепаху, она осмотрелась. Надо было сделать нечто такое, что сразу бросалось бы в глаза, но в то же время не требовало бы специальных инструментов. Пожалуй, лучше всего выполоть как можно больше сорняков. Она решила начать с центра площадки.

Рэчел приступила к работе. Солнце палило нещадно, длинное голубое платье мешало двигаться, а пыль, просачиваясь между ремешками сандалий, быстро покрыла ее ноги бурым налетом, отдаленно напоминающим загар. Большой палец, натертый ремешком сандалии, начал кровоточить.

Рэчел пожалела, что не надела джинсы. У нее осталась одна пара, они были старые и потертые, с большой дырой на колене и с еще одной, поменьше, сзади.

Вскоре платье насквозь промокло от пота. Влажные волосы неряшливыми прядями мотались у щек и шеи. Рэчел уколола палец о чертополох, но не могла даже пососать ранку, такие у нее были грязные руки.

Когда рядом с ней скопилась порядочная куча вырванных из земли сорняков, она взяла ее в охапку и выбросила в контейнер, который затем отволокла к мусоросборнику, располагавшемуся позади закусочной. Вернувшись оттуда, она с мрачной решимостью снова занялась прополкой. «Гордость Каролины» была ее последней надеждой, и она должна была продемонстрировать Боннеру, что может работать лучше, чем целая дюжина мужчин.

По мере того как солнце взбиралось к зениту, зной становился все сильнее. У Рэчел начала кружиться голова, но она, стараясь не обращать на это внимания, продолжала выдергивать сорняки в том же темпе. Она отнесла к мусоросборнику еще одну охапку растений и опять принялась за дело.

В какой-то момент она вдруг заметила, что Эдвард, помогая ей, тоже принялся выдергивать из земли сорняки, и еще раз пожалела, что не уступила требованиям Клайда Роша.

Голову ее жгло, словно огнем, она нуждалась в отдыхе, но у нее не было времени на то, чтобы отдыхать.

Наконец, когда она наклонилась в очередной раз, у нее перед глазами взорвался рой серебряных мушек, а земля закачалась под ногами. Она попыталась сохранить равновесие, но силы изменили ей. Голова у Рэчел страшно закружилась, и она погрузилась в чернильную темноту.

Когда Гейб Боннер вернулся к своему кинотеатру, он увидел уже знакомого ему мальчика, который сидел рядом с распростертым на земле неподвижным телом матери.

— Очнитесь!..

Рэчел почувствовала у себя на лице что-то мокрое и открыла глаза, но тут же зажмурила их снова: в зрачки ударили ослепительные лучи.

— Эдвард! — воскликнула она, испуганно моргая.