Эмили Сноу: Трофей (ЛП)

Мой голос полон злобы, что удивляет даже меня саму. Если бы он был кем-то другим, я бы уже абстрагировалась от ситуации. Но у Лукаса особый дар выводить мою нервозность на новый уровень, мою потребность уклоняться до тех пор, пока я не дохожу до безумия, желая наброситься на него.

Он усмехается, наклоняя голову в сторону, будто бы внимательно изучая меня.

- Тебе, правда нужно спрашивать об этом у меня?

Мои губы приоткрываются, а чувства переполняют каждый дюйм моего тела жаром. Я сжимаю пакетик сахара между большим и указательным пальцами, так что через бумагу ощущаю зернистость, и, отворачиваясь от Лукаса, смотрю в окно на офис Нильсона.

- Ты сексуальна, когда нервничаешь.

- Это не так, - говорю я.

- Не сексуальна?

Я резко поворачиваю голову и посылаю ему наивный взгляд.

- Нет. . . Я не нервная.

Но я уверена, он слышит вибрацию в моем голосе, чувствует, как дрожат прямо сейчас под столом мои ноги.

Уголки его губ приподнимаются в язвительной усмешке, такой раздражающей и невероятно сексуальной. И еще раз я ощущаю, как через мое тело проходит поток электричества. Ненавижу себя за подобную реакцию на этого человека, мне следует его ненавидеть.

- Расскажи мне, почему ты здесь, Сиенна, - требует он мягко.

- А почему тебя это волнует?

Опираясь локтями о стол, он наклоняется вперед. Его рукава подымаются достаточно высоко, чтобы моему взору открылись татуировки на его запястьях. Закрывая глаза, я представляю остальную часть тату на его правой руке. Все поклонники его музыки, должно быть, знают о ней. Я имею в виду, он и чертовски шикарная девушка, солист Злых Ягнят (Wicked Lambs), были на обложке нескольких журналов буквально пару месяцев назад; Лукас был без рубашки, как и она, так что стоя позади он руками прикрывал ее грудь.

Но было время, когда я видела чернила на теле Лукаса воочию. Тогда мои губы путешествовали вдоль замысловатых узоров по всему его мускулистому телу, пока он не зарывал свои пальцы в мои волосы и не притягивал для поцелуя. Я дрожу. Хотелось бы верить, что это от тридцати трех градусного холода.

Лукас наконец отвечает, вырывая меня из воспоминаний. Ненавижу себя за то, что чувствую разочарование.

- Потому что быть рядом с тобой... - он прерывается, позволяя официантке поставить ланч на стол. На прощание, посылая ей свою фирменную купи-мой-альбом-и-пропитайся-его-энергетикой улыбку. Она что-то мямлит, краснея и спрашивая его о том, чем еще может быть ему полезна. Я хмурюсь. Если он сделает заказ, то значит будет сидеть рядом и ждать, пока еда приготовится, а я просто хочу, чтобы он поскорее убрался, дав мне возможность вернуться к… ну, к ничего не деланью.

К счастью для меня, он отказывается.

- Быть рядом со мной – это что? - требую я, как только мы остаемся одни.

Вертя ложкой в моем кофе, он пробегается кончиком языка по краю зубов. Не уверена, улыбается он или кривится. И не представляю, почему должна вестись на одно и то же дерьмо два раза кряду.

Мой телефон проигрывает рингтон, установленный на звонки и сообщения от Тори, это песня Бритни Спирс, и подруга клянется, что она омерзительна, но тем ни менее поет ее в душе каждое утро. Я тянусь за мобильным, но Луках перехватывает мою руку, переплетая наши пальцы.

- Ты не годишься для музыки, - шепчет он, поднося мои пальцы к своим губам. - И вот, что я делаю здесь - создаю музыку.

Желудок скручивается в сотни узлов, пока он целует каждый мой палец, при этом его взгляд ни на секунду не отрывается от моих глаз. Мы в общественном месте, и вокруг нас много людей. Но на добрую минуту, мы с Лукасом остаемся единственными людьми на планете.

- Лукас... - начинаю я, но мой голос нерешителен.

Глядя на разруху из сахарных пакетиков посреди стола, я глубоко вдыхаю и прикусываю верхнюю губу. Я не знаю, что ему сказать, чтобы не показаться слабой. Когда я наконец-то подымаю взгляд, то вижу, как по его лицу расплывается красивая улыбка, от которой моя грудь сжимается, и я понимаю, что чтобы ни сказала, это неважно. Потому что он уже понял, что является для меня Криптонитом.

- Во-вторых, увидев тебя, я пообещал себе, что не сделаю с тобой этого снова, Сиенна, - рычит он.

Сделает что... соблазнит? Даст пинок мне под зад, вышвыривая из своей жизни, даже не сказав «прощай»? Я хочу потребовать объяснений, но в этот момент замечаю, что двери офиса Нильсона открываются, и оттуда выходит бабуля. В секунду я чувствую себя самой плохой внучкой в истории человечества, потому что в какой-то момент общения с Лукасом я забыла причину, по которой сижу в этом кафе.