Тилли Коул: Детка, это не я

— Стикс... внутрь... пожалуйста... — умоляла она, ее бедра раскачивались, улыбнувшись ее соску, зажатому меж моих зубов, я направил свой член в ее киску, и, подхватив ее голову своими руками, вошел в нее.

Бл*дь…

— Стикс! — вскрикнула она, ведя пальцами вниз по моей спине.

Я вошел в нее, и она ухватилась за мою задницу, мой рот двинулся к ее рту, и мой язык скользнул в ее влажный рот.

Это ощущалось так чертовски приятно. Она была такой тугой. Наши языки боролись, и ее стоны сводили меня, бл*дь, с ума.

— Стикс ... Я люблю тебя, — прошептала она, отрываясь от моего рта.

Застонав слишком громко, я набрал скорость, тяжелые хлопающие звуки от наших бедер заводили меня. Носом я уткнулся ей в шею, и ее киска сжалась, так чертовски сильно сдавливая мой член. Ее спина выгнулась, сиськи прижались к моей груди, и крик вырвался из ее горла, когда она кончила.

— Черт... Стикс… Стикс... — тяжело дышала она.

Я врезался в нее еще раз и откинул голову назад, пока наполнял ее спермой. Бл*дь. Бл*дь. Бл***дддьь...

Упав сверху на Мэй, я развернул нас так, что она распростерлась на моей груди. Мы успокоили наше дыхание, и я засмеялся.

Она села и подняла бровь.

— Что?

Я провел рукой по расщелине ее задницы, и ее глаза подернулись поволокой.

— Т-ты т-только ч-что выругалась?

Ее глаза расширились, и хихиканье осветило ее лицо. Мое гребаное сердце екнуло.

— Да, я сделала это. Должно быть, ты так влияешь на меня.

— О, я е-еще и не т-так м-могу повлиять!

Она ударила меня в грудь, а затем провела пальцем по моему шраму-свастике. Ее улыбка исчезла.

— Я ругалась и на Гавриила тоже.

Я убрал волосы с ее глаз.

— Ругалась?

Она кивнула, но ее глаза потускнели, поэтому я ждал, что она скажет.

— Он сказал, что ты извратил меня. Что я продала свою душу Сатане.

— Иди сюда, — приказал я. Мэй переместилась вверх на моей груди, позволяя обхватить свое лицо.

— Я никогда не в-встречал сучки, такой чистой, как ты, и н-невинной, как ты. Т-ты изменила мою г-гребаную жизнь, детка. Ты н-не испорчена. Т-ты ч-чертовски идеальна.

Ее лицо озарилось потрясающей улыбкой.

— Ты так долго говорил мне, что не хорош для меня. «Детка, это не я», — решительно сказал ты. Теперь я идеально подхожу тебе?

— Я б-был неправ. Так ч-чертовски неправ. Тебе нужен с-сильный мужчина, детка. Тебе н-нужен мужчина, который б-будет любить тебя, з-защищать тебя, быть твоим г-гребаным миром. — Ее дыхание замерло, и я ухмыльнулся. — Это я, д-детка. Это, ч-черт побери, я.

Мэй снова прыгнула на меня, и я засмеялся, когда толкнул ее назад, прежде чем почувствовал ту самую киску, и в итоге мы вновь трахнулись.

Она надула губы и нахмурила лоб.

— Я снова хочу тебя, — пожаловалась она.

— Сначала я д-должен к-кое-что дать т-тебе.

Она быстро перестала дуться, любопытство захватило ее.

— Что же это?

Подняв ее и усадив на голую попу, я подошел к моему Харли, сверкая собственной голой задницей, и вытащил крошечный кожаный жилет из своей седельной сумки. По какой-то причине, я сильно нервничал. Никогда не думал, что у меня будет моя собственная женщина, никогда не думал, что когда-либо смогу говорить с кем-то, кроме Кая, но Мэй пришла в мою жизнь и выбила все это дерьмо из меня.

— Стикс? Что это? — взволнованно спросила она.

Глядя на нее — спутанная копна длинных черных волос, огромные голубые глаза, идеальная бледная кожа — я расслабился. Черт подери, она была прекрасна.

Взяв себя в руки, я поднял маленький черный кожаный жилет Палачей. Мэй перестала дышать, губы сложились в букву «О». Я повернул его, наша эмблема Палачей Аида гордо красовалась на спине вместе с нашивкой «Собственность Стикса» с вышитой белой строчкой Мэй спереди.

Я кивнул подбородком. Мэй встала и подошла ко мне.

— Ты х-хочешь этого, д-детка? Ты х-хочешь официально быть м-моей старухой? Потому что, если э-это надевают, то уже н-не снимают, б-бл*дь, никогда.

— Стикс, — прошептала Мэй и прижалась ближе, ее рука гладила мою небритую щеку. Я сглотнул, и мое сердце грохотало в груди. — Я родилась, чтобы быть с тобой. Родилась, чтобы быть твоей старухой.

А потом, этот ее чертов носик дернулся.

Мои глаза закатились.

— Черт, д-детка, — прохрипел я и развернул свою женщину вокруг, расправляя жилет на спине. Она медленно повернулась, сжимая края на таких совершенных сиськах, игриво надула губы.

— Ну, как смотрится?

Я осмотрел ее с головы до пят, он выглядела, как девушка с чертова плаката, абсолютно голая, а на ее спине, на жилете, красовалось мое имя. Зарычав, я кинулся к Мэй и поднял ее, прижав спиной к дереву, ее ноги обернулись вокруг моей талии.