Тумановская Любовь: Allegro в четыре руки. Книга первая

– Ну что ж, будем знакомы! А вы действительно замечательно поёте! – сказал Алексей Дёмин, бросив на меня непринуждённый прямой взгляд. Это был взгляд человека,который знает себе цену…

– Седьмое небо, говоришь? – прошептал он мне на ухо, и я почувствовала горячее дыхание на его чуть влажных губах…

– Любовь? – с насмешкой переспросил Алексей…

– Где же ты такое возвышенное слово вычитала? Неужто в "Википедии" нашла?..

– Ты предлагаешь мне стать твоей любовницей?

– поверженная в глубокий шок, воскликнула я...

– Вижу, в центре твоей вселенной – рояль… Ты буквально возвела его на пьедестал…

– Бросить? – рассмеялся Барта. – Кого? Дёмина? Ты что, шутишь?..

– По-твоему, я похож на человека, с которым можно проститься скупым сообщением длиною в пять слов?..

– Ты не свободна, Виктория, запомни это… – на миг оторвавшись от меня, прошептал Дёмин. Это прозвучало как приговор…

– Мой телефон прослушивался?..

– Я люблю тебя, и ты это знаешь! Но не требуй от меня невозможного! Я никогда не брошу музыку! Я не смогу без неё, так же как и не смогу без тебя!

– Твой проект выкупил я…

– Настал момент истины, принцесса. Пора тебе, наконец, решить чего ты хочешь в этой жизни…

– Через минуту я встану и уйду отсюда. Я в последний раз прошу тебя пойти со мной, потому что я не просто уйду отсюда – я уйду из твоей жизни…

… Чего стоит весь этот успех, если я совершенно одинока, а на душе у меня одна пустота?.

… Я стояла в церкви Святой Анны, сложив руки в молитве, и с отчаянием обращалась к Пречистой Деве Марии и матери её, Святой Анне, моля освободить меня от оков этой безумной любви, приносящей мне одни только страдания и наполнившей все мои дни и ночи невыносимыми мучениями…

– Виктория, я люблю тебя, – прошептал Алексей, касаясь жаркими губами моего лба. – Люблю всем своим сердцем! В моей жизни нет никого важнее тебя! И я снова спрашиваю тебя: ты станешь моей женой?.."

Все эти фразы звучали у меня в голове на разные голоса и пестрели перед глазами бесконечно длинными строками… Доктор всё это время наблюдал за мной, а когда я закрыла тетрадь, взглянул на меня с отчаяньем и сказал:

– Нет никакой Киры Лебедевой! Вы сами придумали её, Виктория, а с Алексеем Дёминым вы даже не знакомы…

Его слова меня просто уничтожили! Они буквально стёрли меня с лица земли! Разразившись молнией на чёрном небе, возвышающемся над серым миром моего одиночества, они разбили на мелкие осколки всю мою жизнь или скорее то, что я принимала за жизнь в последнее время. Они отняли у меня любовь, ради которой я готова была отказаться от музыки, мечты и, по сути, готова была заставить замолчать собственную душу, всё потому, что голос моего сердца звучал сильнее и громче…

– Вы находитесь в частной психиатрической клинике на протяжении двадцати двух месяцев с того самого момента, как попали сюда в состоянии тяжёлой депрессии. Сейчас июнь 2005-го года. Ваши родители потратили все свои сбережения на то, чтобы обеспечить ваше лечение здесь. В первые дни всё вроде бы шло по плану, пока, неожиданно для всех, вы в какой-то момент не закрылись в себе. Ваше сознание отвергло окружающую вас реальность и придумало свою собственную, в которой вы продолжали бороться с собственными страхами, проблемами и внутренними конфликтами. По ряду известных причин вы просто не захотели больше быть Викторией и превратились в Киру Лебедеву. Заметьте, что даже в вашем дневнике вы пишете о Виктории в третьем лице, потому что больше не чувствуете себя ею. Судя по тому, что вы, наконец, вернулись в реальный мир, вам удалось справиться с поставленной вашим мозгом задачей. Ваш случай, без преувеличения, уникален! Это большое счастье, что вы пришли в себя и к вам вернулся здравый ум!

– То, о чём вы говорите, не может быть правдой! – испуганно взглянула я на врача, впав в дикую панику. Ноги и руки мои затряслись, словно в приступе эпилепсии. – Вы всё врёте! Я вам не верю! Алексей! Где ты? Забери меня отсюда! Алексей!

Я стала кричать и биться в истерике, безнадежно зовя Дёмина и захлёбываясь слезами, пока мне не ввели снотворное и не увели в палату. После этого я ещё три долгих дня угрюмо молчала, отказываясь от еды и воды. Помню только мамины слёзы и мёртвую тишину, заполнившую собой всё пространство. Мне казалось, что именно сейчас я начинаю сходить с ума. Принять такую болезненную правду я не в состоянии была.

Прошёл месяц. Всё это время я днем и ночью обдумывала всё происшедшее и никак не могла уместить всё это у себя в голове.