Татьяна Алюшина - Моя нечаянная радость

– Ты думаешь, у нас все получится? – спросила она, и крупная слеза выкатилась из ее глаза.

– Я не знаю, – признался Матвей, протянул руку и снял пальцем эту горячую слезинку. – Но мы попробуем и будем стараться, – и улыбнулся ей немного печально. – У нас уже получилось самое важное, так, может, получится и все остальное. – И, прижав нежно ладонь к Майиной щеке, предложил: – Давай попробуем.

Майя потерлась щекой об эту надежную руку, и еще одна крупная слеза выкатилась из ее второго глаза, и Матвей стер ее большим пальцем лежавшей на ее щеке ладони.

– Матвей Батардин, – произнесла торжественно Майка, – я выйду за тебя замуж.

А он медленно наклонился к ней, переместив свою ладонь на шею под стянутый узлом пучок волос, притянул ее голову к себе и поцеловал.

Очень нежно, медленно, обещая многое и многое скрепляя этим поцелуем…

Сонного Ивана быстренько перепеленали тут же на столе, за которым Старец Никон принимал паломников, кормить его не требовалось, перед самым приездом Майя покормила ребенка на катере. И все вчетвером отправились в церковь.

Служба показалась Майке такой красивой, такой необыкновенной и возвышенной, что ей снова захотелось плакать, чему немало способствовали прекрасный бас отца Иннокентия и какие-то совершенно волшебные хрустальные голоса певчих, выводивших одно песнопение прекрасней другого.

Под конец службы, специально немного сокращенной для них из-за грудного младенца, Майя вдруг почувствовала слабость и головокружение и испугалась, что сейчас бухнется в обморок, но Батардин переложил свою свечу в другую руку и поддержал ее.

Как он понял? Чувствовал ее, что ли, подумалось Майке.

Они выходили из распахнутых дверей под звон колоколов, и она ахнула от неожиданности – перед церковью на площади собралась толпа народа поприветствовать их. Оказалось, что венчание здесь проводят редко – люди предпочитают делать это в городе или в сельских церквях, а не ехать всем свадебным кортежем черт-те куда. А тут еще и дни паломничества, и сам отец Никон присутствует на свадьбе.

Их громко приветствовали, поздравляли и даже дарили какие-то небольшие подарки. И каждый, кто подходил, благодарил за то, что они венчались именно здесь и сегодня – оказалось, это считается большой удачей для паломников, попасть на такой обряд.

Иван всю службу вел себя замечательно! Полежал спокойненько на руках у Лизы, а когда ей надо было держать венец, то у церковного служки, которому она его передала, и даже Старец Никон, сидевший возле дверей на лавочке, подержал ребенка немного.

– Вы продолжайте пост строгий, без еды, – наставлял Старец, обращаясь к мужчинам и Лизе, – к Богородице идти надо в чистоте. Вам-то и вовсе нельзя к иконе, – указал он на Лизу с Андреем, – не муж-жена. Но сегодня сделали исключение, потому как вы крестные родители, а младенцев в монастырской церкви не крестили вот уж тридцать лет. А дитя ваше Богородицей благословлено и в Ее помощи сотворено. – И повернулся к Майе: – Ну а ты, матушка, поди поешь, кормящей нельзя голод. Да отдохни, полежи в доме гостевом, покорми сына, и пойдем через сорок минут, крестины совершать.

Все сделали, как велел Старец, а Майка даже умудрилась заснуть, пока кормила Ивана, лежа на деревянной койке в бараке.

Обряд крещения был короче, но совершенно необыкновенный – так ей казалось. Она беспрестанно плакала, глядя на Ванечку на руках у Батардина, держащего отца за палец и радостно угукающего. И все слова и молитвы обряда, как Майе казалось, возносятся через купол прямо ввысь и гулко раздаются в стенах церкви, а все так торжественно, так возвышенно… вот и плакала.

После завершения крещения Никон сам поднес Ивана к Чудотворной иконе и приложил его плечиком и ножками к окладу, потом, обмакнув палец в миро, перекрестил ему лобик и отдал ребенка Матвею. Протянул им с Майкой по две свечи на каждого и наказал:

– Поставьте одну с благодарностью Божественной за чудо сотворенное. А вторую себе за здравие, помолитесь и скажите ей все свое, – и повернулся к замершим в стороне Андрею и Лизе: – Идите ко мне, чады. – Потом вручил им по две свечи и велел нечто непонятное: – Помолитесь, приложитесь к Иконе и поставите одну свечу с великой благодарностью за счастье, что она даровала, а вторую поставите за семью счастливую, крепкую и богатую.

Лиза с Андреем переглянулись, ничего не поняв, но все исполнили, как было наказано. А как же!

Провожая их, Старец Никон, как и в прошлый раз, остановился на пороге Церкви, встал перед Майей и Матвеем и дал наставление: