Вера Колочкова - Леди Макбет Маркелова переулка

Валера стоял на нижней ступеньке крыльца, рассматривал ее желтыми от ярости глазами. Но голос прозвучал неожиданной вежливостью:

– Доброе утро, соседка. К вам вчера сынок приехал, да? И Татьяна с ребенком у вас? Я правильно догадался, уважаемая соседка?

– А с какой стати я вам должна докладывать, кто у меня в доме?

– Ну, ну… Ладно, не надо докладывать, и без того понятно. Скажите ей, пусть не боится, убивать не стану. Я тоже гордый, чего там. Любил ее, дурак… На руках носил… Она с пузом была, а я женился. Сука она после всего этого, что еще скажешь. Подлая баба сука. Ладно, пусть живет… А меня больше она не увидит, все. Передайте, нет меня больше. С-сука…

Развернувшись, Валера быстро пошел по двору, на ходу пытаясь прикурить сигарету. Катя выудила из кармана ключ, с трудом попала в замочную скважину – руки сильно тряслись. Приоткрыла дверь, юркнула в дом, перевела дыхание. В коридорчике стояла Татьяна, прижавшись спиной к стене, глядела на нее виновато.

– Я все слыша, Екатерина Львовна… Спасибо вам…

– Да ладно! Валеру твоего тоже можно понять, между прочим. Нельзя было как-то иначе все решить?

– А я не могла иначе, Екатерина Львовна… У меня сил не хватило. Как увидела вчера Никиту… Я все эти годы его любила! Даже еще сильнее, чем раньше! И он меня любил… Нам одного взгляда хватило, одного прикосновения… Простите меня, пожалуйста. А про Марусю он и не знал, я ж ему тогда не сказала… Хотя я думала, что вы ему сказали… А вы…

– Да ладно, не продолжай. Да, я тоже перед тобой виновата. Было дело, не хотела, чтобы Никита…

Катя замолчала, не в силах больше произнести ни слова. Как же тяжко даются эти признания! Нет, лучше паузу взять… Лучше потом, позже…

– Иди, Танюш, я сейчас. Я только на кухню, воды попить… В горле совсем пересохло…

Татьяна неловко пожала плечами, попятилась в гостиную, откуда слышался звонкий голосок Маруси. Катя прошла на кухню, припала к стакану с водой. Потом села на стул, прислушалась к звукам, доносящимся из гостиной. Смеются. Бормочут что-то. Маруся счастливо повизгивает. Надо же, и впрямь любовь! Ни Настя с Англией, ни Валера с женитьбой от той любви не спасли! Да уж… Если еще и вспомнить, как давеча Никита застыл-закаменел у окна, увидев Татьяну с дочкой. Выходит, ошибалась она, когда лучшей доли для сына хотела. Никто не знает, где она, эта доля. Выходит, именно в этом дворе его доля. Все возвращается на круги своя, как тот бумеранг…

Валера двигался по двору, как ей казалось, под аккомпанемент ее грустно-философских мыслей. Вот выгнал машину за ворота, вот понес чемоданы мимо несостоявшейся тещи, кинул их в багажник. Надя даже не оглянулась, старательно возила тряпкой по пластику. Вот Валера сел в машину… И вдруг выскочил обратно. Сунул кулаки в карманы ветровки, набычился, пошел по двору… Снова в сторону их крыльца пошел! Да что же это такое?! Что ему надо? Вроде все сказал, что хотел… Может, с Марусей попрощаться решил? Нельзя, чтобы он в дом вошел, Никиту увидел… А вдруг не сдержится, покалечит…

Катя снова выскочила на крыльцо, захлопнув за спиной дверь. И снова Валера стоял на нижней ступеньке, только глядел уже по-другому. Не было в его взгляде ярости. Было другое что-то, более страшное, чем ярость.

– Я вот что решил вам сказать, уважаемая соседка… Вернее, честно предупредить… Я ведь убью вашего сына. Точно, убью. Нет, сейчас на глазах у ребенка не буду, не бойтесь. Даже и в дом не войду. Но я очень скоро его убью. Может, сегодня, может, завтра. Вы уж меня извините, конечно. А что делать, не могу с собой совладать. Сейчас вот сел в машину и понял – не могу. Отсижу потом, сколько надо. А иначе никак. Так что готовьте поминки, уважаемая соседка. Я все сказал.

Он развернулся, быстро пошел к машине. А до Кати только-только начал доходить смысл сказанного. И как-то поверила она Валере, толкнулось в грудь осознание… Да, убьет. Непременно убьет. Может, сегодня, может, завтра. Если она ничего сейчас, сию секунду, не предпримет, Валера ее сына убьет.

Открыла дверь, тяжело ступила в прихожую. Потом прошла в гостиную, встала в дверях, чувствуя себя статуей Командора. И скомандовала яростно-тихим голосом:

– Никита, собирайся немедленно, ты сейчас уезжаешь. Я тебе такси вызову. До станции. Нет, лучше сразу в область, в аэропорт…

– Что, мам, я не понял?

Никита смотрел на нее, будто не видел. А может, и впрямь не видел – слишком увлечен был общением с Марусей. Девочка тоже обернулась к ней, нахмурив досадливо бровки. Татьяна сидела на диване, смотрела на Никиту с Марусей, улыбалась блаженно. Потом тоже повернула голову к ней, напряглась лицом, так и не убрав счастливую улыбку с лица.