Сьюзен Виггс: Дом у озера

Героев любят все. Люди выстраиваются в очередь, чтобы приветствовать их, славят, выкрикивают их имена. Потом, по прошествии лет, они рассказывают, как часами стояли под холодным дождем, чтобы пусть мельком увидеть того, кто научил их держаться до конца. Думаю, герой есть в каждом из нас. Это ему мы обязаны честностью и благородством, и это он дает нам силы умереть с гордо поднятой головой, отказываясь порой от самого желанного. Даже от мечты.

Вашингтон, округ Колумбия.

Канун Рождества

Машина скорой помощи, подъехавшая к служебному подъезду первого корпуса, ничем не отличалась от других таких же. Со стороны казалось, что она вернулась с обычного вызова — может быть, привезла больного в приемное отделение, может быть, доставила пострадавшего в нижнее крыло на операцию. Все необходимые разрешительные ярлычки и таблички, дающие право свободного, без утомительных проволочек проезда, были на месте; бригада выглядела как обычно: тщательно отутюженные синие брюки и форменные парки с идентификационными бирками. Даже пациент казался самым заурядным во всех отношениях — обложенный пленкой, укрытый термальным одеялом и с кислородной маской на лице.

Сержант медицинской службы войск специального назначения Джордан Донован Харрис, как и все остальные, не обратил бы на «скорую» особого внимания, если бы не слонялся от безделья по застекленной обзорной площадке верхнего этажа. Оттуда ему открывался вид не только на служебный подъезд, но и на раскинувшийся дальше Рок-Крик-парк и на пролегающую за ним Джорджия-авеню. Голые деревья на фоне выпавшего снега напоминали чернильные каракули на белой бумаге. По улицам, что вели к сияющим шпилям и куполам столицы, бодро проносились автомобили. Припорошенный мягким, словно пудра, свежим снежком, весь медицинский центр имени Уолтера Рида, расположившийся на площади в сто сорок семь акров и состоящий из кирпичных зданий в георгианском стиле, казалось, замер вне времени, будто перенесенный на рождественскую открытку. И только деловая суета у дверей приемного отделения напоминала, что здесь расположено лечебное учреждение высшего класса.

Хотя поблизости и не было никого, Харрис знал, что за ним наблюдают. Видеокамер здесь стояло побольше, чем в самых шикарных казино Лас-Вегаса. Впрочем, Харриса это нисколько не касалось — скрывать ему было нечего.

Скука и безделье — желанный атрибут в жизни каждого парамедика. Если ему нечем заняться, значит, ничего не случилось, все идет как надо, ничей мир не разлетелся осколками в дорожном происшествии, никто не поломал кости после неудачного падения, никто не свалился с лихорадкой и не получил пулю из пистолета взбесившегося дружка или взревновавшей подружки. Никого не надо спасать. Для человека, чья работа состоит именно в том, чтобы спасать людей, это означает, что ему нечем заняться.

Харрис переступил с ноги на ногу и поморщился. Жали купленные недавно неразношенные туфли. Весь персонал обязали явиться на смену в парадной форме по случаю визита президента, приехавшего навестить больных и разнести по палатам праздничное настроение. Разумеется, лично узреть главнокомандующего повезло лишь нескольким избранным счастливчикам. В поездках президента неизменно сопровождали сильные мира сего, свита агентов секретной службы и официальный пресс-корпус — все они надежно отделяли высшее лицо от простых граждан.

Вот почему Харрис немного удивился, увидев, как большая группа людей в черных костюмах и военной форме вышла из кабины лифта уровнем ниже того, на котором находился он. Странно. Обычный маршрут высокопоставленных гостей включал обязательным пунктом посещение палаты 57, где лежало немало раненых ветеранов. Сегодня программа визита, похоже, предусматривала знакомство с приемным отделением, недавно переоборудованным за счет некоего партийного спонсора.