Алёна Лепская - Анафема в десятый круг

Вот где это закончится.

Луна восходит вновь.

Луна восходит вновь.»

― Ренат объявился.

В ту же секунду как отец это объявил, страх перед неизвестностью окутал моё сердце. Я хотела отмотать время назад, и не знать об этом, или взглянуть на него своими собственными глазами.

― Давно? ― спросила я, борясь с нервным потрясением. Отец неопределенно мотнул головой.

― Понятия не имею. Сегодня, на Инну напал, прямо около дома. Я его с далека видел, но… белые волосы, рост, фигура… его сложно не узнать.

Аля принялась убирать бинты и прочие мед атрибуты со стола, с болезненной страдальческой маской на лице. Она была бледной, и очень потрясённой.

― Это откуда? ― намекнула я на раненное плечо. Костя, отпил свой виски.

― А, да, это мы с Коляном во дворе, ножи метали. ― он многозначительно изогнул бровь, мотнув на Коляна головой, ― Угадай кто промазал. А мать твою, медики в больницу увезли, пару часов назад.

Мои брови взлетели вверх.

― Так он её ранил?

― Да.

Я не знала, что чувствую, не знала, что сказать, что спросить. Не знала, как скоро я избавлюсь от охватившего меня оцепенения.

― И как она? ― поинтересовался Раф, скорее из вежливости. Уж, для меня-то, ни коим образом не является Сакраменто, какого он мнения о моей маман. Отец задумчиво надул губы, смотря на дно бокала с виски. На мгновение он поймал мой остекленевший взгляд.

― Ну… состояние тяжёлое, но стабильное, ― ответил он осторожно, проверяя и обдумывая каждое слово. Не отрывая от меня внимательного взгляда, он отслеживал мою реакцию. Но я понятия не разумею, как мне реагировать на всё это. Я просто превратилась в неживую материю, боясь даже пошевелиться, я была просто фигуркой из прозрачного хрусталя, на самом краю, что со звоном разлетится на тысячи мельчайших осколков, стоит только слегка подтолкнуть.

― А он где? ― спросил Раф. Костя переглянулся с Коляном, явно решая, что ответить.

― Пока что ищут, ― осведомил отец, и пожал плечами, ― Но даже если найдут, думаю… не знаю, что решат, он же невменяемый. ― прочистив горло, он требовательно нашёл мой взгляд, ― Так, или иначе, собирай вещи какие надо, и пока его не задержат, чтобы духу твоего тут не было.

Спустя мгновение, я как по щелчку отмерла и отчаянно протестуя замотала кудрявой головой.

― Его срочно надо отыскать, и никаких ментов, Кость, ему не срок нужен, ему наверняка требуется чёртова помощь, ― затараторила я, и нервно забарабанила ладошками по столу, как по тамтаму, ― И… он не мог. ― отрезала я, решительным тоном. Костя с Коляном практически синхронно изогнули бровь в непонятках.

― Что, не мог? ― решил уточнить крёстный. Я снова замотала головой, подаваясь назад, и заперебирала пальцами по поверхности стола. Я не знала, как объяснить это. Даже мне самой было не ясно, откуда такая твёрдая уверенность, но одно я знала предельно чётко и ясно, как днём с огнём. Поймав в совершенстве понимающий и подтверждающий мою позицию, взгляд Рафаэля, я смело посмотрела в глаза отцу.

― Он бы не напал, ― заявила я окидывая всех серьёзным взглядом. Брови родственников и не совсем взлетели вверх. Рафаэль хмуро смотрел в сторону, подперев рукой подбородок, он о чём-то глубоко замыслился. Колян угрюмо хмыкнул, привлекая моё внимание.

― Вик, у Инны горло перерезано! ― он слегка всплеснул рукой, недоумённо на меня смотря, ― У него нож был в руке! И руки по локоть в крови! ― он многозначительно склонил голову набок, ― Не мог?

― А как горло перерезано? ― спросила я тут же. ― По артерии?

― Нет чётко под подбородком, ― ответил отец, явно силясь понять к чему вообще прозвучал этот мой вопрос. Моя решительность дрогнула. Если она снова не пыталась очертить границы моей участи прямо у себя на шее, то тогда я даже не знала о чём думать, и на чём основополагаться. А главное на чём основополагался Ренат? Неужели месть? Он мог желать возмездия? Он мог. Но не мог он напасть, ну не мог и всё тут!

― Вик, ― шепнул мне Раф. Я повернула на него голову, внимая тому, что он собирался сказать. ― Стирала по своему? ― спросил он блуждая прищуренным взглядом синих глаз, по моему лицу. Он явно что-то знал, обо мне, о Ренате, о моём детстве и её сумасшествии. Обо всём этом искажённом ужасающем театре теней. Это вернуло мне уверенность в своих выводах. Я немного улыбнулась парню, и этой его супер-Шерлок-догадливости. Медленно, я посмотрела на отца и скрестив руки на груди, вскинула подбородком.