Дженнифер Линн Барнс - Естественные (ЛП)

Всю мою жизнь она бежала от чего-то, и я даже не знала этого.

— Она не должна была оставлять меня там, — повторила Локк. — В конце концов, я перестала мечтать о том, чтобы найти ее и снова стать семьей, и начала мечтать о том, чтобы найти ее и сделать ей больно, также как папа делал больно мне. Заставить ее заплатить за то, что бросила меня. Срезать ее лицо, пока никто не будет думать, что она красивая, пока лишь не будет достаточно одного взгляда на нее, чтобы заставить тебя кричать.

Гардеробная. Кровь. Запах…

— К тому времени, когда я нашла ее — и нашла тебя — было слишком поздно. Она уже была мертва. Она умерла, и это было нечестно. Я должна была убить ее. Я должна была.

Моя тетя не убила маму — потому что кто-то опередил ее.

— Когда выяснилось, что она умерла, и ты исчезла, когда я выяснила, что тебя отправили жить с семьей твоего отца — я тоже была твоей семьей! Я подумывала о том, чтобы забрать тебя. Я даже поехала в Колорадо, но когда прибыла туда, возле моего мотеля была проститутка. Она была дешевой, глупой, грязной, и ее волосы были именно того рыжего оттенка. Я убила ее, и сказала: «Тебе нравится это, Лори?». Я резала ее, пока не смогла представить лицо Лорелай, и Боже, это было великолепно, — она остановилась. — Знаешь, это было приятно. В первый раз. И всегда. И после первого раза тебе всегда нужно больше.

— Вот почему ты устроилась в ФБР? — спросила я. — Много путешествий, легкий доступ, идеальное прикрытие?

Локк сделала шаг вперед. Каждый мускул в ее теле был напряжен. На мгновение я подумала, что она снова ударит меня — снова и снова.

— Нет, — сказала она. — Не поэтому.

Когда люди спрашивают меня, почему я делаю то, что делаю, я отвечаю им, что пошла в ФБР, потому что тот, кого я любила, был убит.

Слова Локк дошли до меня, и я поняла, что она говорила правду.

— Ты устроилась в ФБР, потому что хотела найти убийцу моей мамы.

Не потому что она была расстроена из-за смерти моей матери. А потому что хотела быть тем, кто убил ее.

— Я сменила имя. Училась. Планировала. Я проходила тесты. Даже когда я начала работать с Бриггсом, и он пригласил меня в программу Естественных, никто на самом деле не видел меня. Они видели лишь то, что я показывала им. Лиа никогда не ловила меня на лжи. Майкл никогда не видел настоящих эмоций. И Дин — я была ему как семья.

Услышав имя Дина, мои глаза метнулись к его телу. Он все еще не шевелился — но Майкл да. Его глаза были открыты. Он истекал кровью. Он не мог идти, он даже не мог ползти, но медленно подвигался по полу к своему пистолету.

Локк проследила за моим взглядом, но я остановила ее.

— Это не то же самое, — сказала я, мой голос ровный и спокойный.

— Что? — сказала Локк — нет, на самом деле это не ее имя, если она была сестрой моей мамы.

У меня было меньше секунды, чтобы придумать ответ, но выросшая дочь женщины, которая потратила всю жизнь, притворяясь психологом, не только научила меня наблюдению. К лучшему или худшему, я научилась играть, поэтому я сказала единственную вещь, которая я думала, задержит внимание Лэйси Хоббс на мне.

— Ты пыталась реконструировать убийство моей мамы, но ты сделала это неправильно. То, что ты делала с теми женщинами не то же самое, что я сделала с моей мамой.

Женщина напротив меня хотела убить мою маму, но она также отчаянно хотела, чтобы ее приняли. Она хотела быть частью семьи, и она привела меня сюда с извращенной надеждой, что я могу быть ей семьей. Она наслаждалась тем, что она мой наставник. Она хотела, чтобы я была как она.

Теперь моим делом было убедить ее в том, что я именно такая.

— Моя мама не защищала тебя, — сказала я, копируя ярость, отчаяние и боль, которые я видела в ее лице. — Она также не защищала меня. У нее были мужчины. Но она не любила их. Она не оставалась с ними. Она не говорила ни слова, когда они переводили внимание на меня. Она была слабой. Она была шлюхой. Она делала мне больно.

Лиа поняла бы, что я лгу, но женщина напротив меня не Лиа. Я улыбнулась, позволяя улыбке медленно расползтись на моем лице, не отводя глаз от тети, даже на секунду не глядя на Майкла.

— Поэтому я сделала ей больно.

Моя тетя уставилась на меня, ее лицо все еще было полно неверия, но ее глаза вспыхнули надеждой.

— Она подготавливалась. Красила губы помадой. Притворялась такой идеальной и особенной, как будто она не была монстром. Я произнесла ее имя. Она обернулась, и я подняла нож. Я ударила ее в живот. Она произнесла мое имя. Просто «Кэсси». Поэтому я ударила ее снова. И снова. Она боролась. Она пиналась и кричала, но на этот раз власть была у меня. Я была той, кто делает больно, а ей причиняли боль. Она упала лицом вниз. Я перевернула ее, чтобы увидеть ее лицо. Я не обвела ножом контур ее лица. Я не срезала ее лицо. Я провела пальцами по ране. Я заставила ее кричать. А затем обмазала ее губы кровью.