Кэрол Мортимер: Никаких запретов

– Ты выйдешь за меня?

Она робко посмотрела на Майкла:

– А дети…

– Будут нашими, – уверенно сказал он.

Эва нахмурилась:

– Ты уверен в этом? Усыновлять чужих детей огромная ответственность…

– Это ведь будут наши дети, если, конечно, ты согласишься стать моей женой, – робко ответил он, – я не хочу мимолетного романа с тобой, Эва, я хочу, чтобы ты стала моей навсегда.

– Я твоя, и это навсегда. – Она точно знала, что любовь, возникшая между Майклом и ею, была настоящей, вечной и крепкой.

– Тогда выходи за меня, – настаивал Майкл, – в документах на усыновление не хватает только заполнить информацию о приемных родителях, и для меня было бы самым большим счастьем, если бы мое имя стояло там рядом с твоим…

– Ах, Майкл! – Слезы брызнули из глаз Эвы. – Да! – воскликнула она, покрывая поцелуями его лицо.

– Ты согласна выйти за меня или позволить мне стать приемным отцом близнецов?

– И то и другое! – Она крепко обняла его.

– Я надеялся, что ты скажешь «да»! – Майкл обхватил ее руками. – Я обещаю любить тебя до конца своих дней, Эва Фостер, – горячо произнес он.

– Я буду любить тебя всегда, Майкл Д’Анджело… – Она не договорила, послышался детский плач. – Упс, – она засмеялась и встала, – и так могло бы быть всегда, представляешь!

– Очень на это рассчитываю! – сказал он, поднимаясь на ноги, и они вместе пошли к Сэму и Софи.

Эва тоже на это надеялась…

– Вот правду же говорят люди, не зарекайся, да? – шутливо сказал Габриэлю Рейф, они стояли рядом у передней скамьи.

– Как будто рухнул старый дуб, который до того долгие годы стоял и не качался, – сухо ответил Габриэль. – Кто бы мог подумать, что Майкл не только влюбится, но и обзаведется двумя детьми всего за пару недель? А теперь он еще и женится!

– Он же сам смеялся над нами совсем недавно, – кивнул Рейф.

– Я вас не слушаю, – ответил братьям Майкл; он сидел у прохода церкви и дожидался приезда своей невесты. – До тех пор пока Эва остается моей женой, а близнецы – моими детьми, ваши колкости не причинят мне вреда.

Все трое сейчас обосновались каждый в своей галерее: Габриэль в Лондоне, Рейф в Нью-Йорке, а Майкл в Париже, каждый знал о том, что сделал Пьер, и их объединяло страстное желание избежать подобного в будущем.

– Майкл, ну что ты говоришь, какие колкости. Мы очень счастливы за тебя, – искренне ответил Габриэль.

– Мы счастливы, – вторил ему Рейф, – Эва прекрасна, и вы идеальная пара.

– Спасибо, – тихо ответил Майкл.

– И мы так говорим вовсе не из-за того, что в лице фотографа Эй Джи Фостер, чья выставка, кстати, пройдет в нашей галерее, ты нашел еще и жену! – не удержался Рейф.

– Шути, пока можешь, Рейф, но помни: хорошо смеется тот, кто смеется последним, – парировал Майкл.

– Ты о чем? – насторожился Габриэль.

Майкл лукаво ухмыльнулся:

– Я предложил Эве, чтобы Брин и Нина были подружками невесты, а Эва придумала еще лучше: третьей подружкой невесты будет малютка Софи, Брин понесет ее на руках, а Нина понесет Сэма, у него же и будут кольца. Ваши жены настолько очарованы малышами, что, и в этом я больше чем уверен, вас ждет серьезный разговор о том, что пора бы и вам завести детей!

– Я согласен, – заговорщически пробормотал Рейф.

– И я, – радостно кивнул Габриэль.

– Что же мы с вами такие сентиментальные? – буркнул Майкл. Он подумал о доме, который он сейчас покупает в Париже; там есть сад, где близнецы смогут играть.

– И очень этому рады. – Рейф хотел что-то сказать, но заиграл орган, и братья встали со своих мест.

Под звуки свадебного марша Майкл повернулся лицом к своей суженой; Эва шла по проходу ему навстречу, прекрасная невеста в кружевном свадебном платье. Они смотрели друг на друга полными любви глазами. Это была любовь всей их жизни, и впереди у них была вся жизнь для того, чтобы любить друг друга.