Кристен Эшли - Для тебя

Но в квартире было три спальни и, что ещё важнее, две ванные комнаты. Одна спальня принадлежала Морри, вторая — его сыну Палмеру, а третья — его дочери Тьюздей.

Вот насколько изменилась Ди. Морри назвали в честь Джима Моррисона, которого наш отец боготворил. Меня назвали в честь месяца, в котором отмечают День святого Валентина — мамин любимый праздник, а моё второе имя Валентина. Не говоря уже о том, что мама утверждала, будто меня зачали именно в этот день. Морри уговорил Ди (и она настолько сильно любила его, что ему не потребовалось много усилий) продолжить семейную традицию. Так что они назвали своего сына в честь Роберта Палмера, поскольку Морри был фанатом группы «Led Zeppelin». Также он уговорил Ди назвать дочь Тьюздей. Они оба клялись, что зачали её именно в этот день недели, который по совместительству в тот год оказался Днём святого Валентина. Ди ни слова не сказала против идеи дать детям такие безумные имена.

Опять же, мы с Морри никогда не страдали из-за своих имён, и в то время Ди любила моего брата. Любила настолько, что позволила ему назвать детей, как он хочет. Любила настолько, что не смогла смотреть, как её семья проигрывает бару.

Все это значило, что я спала не на раскладывающемся диване в их гостиной, как делала много лет во время своих приездов домой, когда не останавливалась у мамы с папой. Тогда я старалась делить своё время между членами семьи. Я приезжала домой на Рождество, на День благодарения и на другие семейные праздники, например, дни рождения детей или сороковую годовщину свадьбы родителей. Вместо этого прошлой ночью я спала на односпальной кровати Тьюздей.

Дома у меня стояла широкая двуспальная кровать. Бывали ночи, когда я спала как убитая, а бывали, когда ворочалась.

Прошлой ночью я ворочалась и дважды чуть не свалилась с кровати Тьюздей.

И мой кот, Уилсон, не привычный к новой обстановке, избегал меня.

Я не могла спать, не чувствуя на ногах веса Уилсона. Когда я ворочалась, он всё равно спал рядом. Уилсон любил обниматься. Ему нравилось тепло моего тела, и даже когда я поворачивалась, он просто поворачивался вместе со мной.

В итоге я не спала.

Уже много лет у меня были проблемы со сном. Но я, по крайней мере, спала хоть немного.

Мне нужно домой.

Морри прошёл прямо к кофеварке и налил себе чашку.

Он не заговорил со мной и даже не смотрел на меня, пока не сделал третий глоток.

А после выдал:

— Видишь, как всё здорово складывается?

Я люблю своего брата, но он настоящий мужчина.

Он спал в своей собственной кровати, большой кровати, в своём собственном доме. Я спала в незнакомой маленькой кровати далеко от дома. И вот он проснулся, а кофе уже сварен, кофе, который ему не пришлось делать. Так что он считал, что всё складывается здорово.

— Морри, всё не здорово. Кровать Тьюздей... — Он посмотрел на меня. — Я и так мало сплю.

— У Колта есть раскладной диван.

Чёрт. Ни за что. Ни за что на свете.

— Я поживу у Джесси.

Муж Джесси — химик, он работает в «Лилли» [4] Eli Lilly and Company — крупнейшая фармацевтическая компания США и получает кучу денег. У них нет детей, потому что это помешало бы привычке Джесси веселиться, когда захочется, делать, что захочется и когда ей этого захочется. В их доме три спальни. Одну Джесси превратила в спортивный зал. Вторая была отделана каким-то дизайнером интерьеров, которого Джесси наняла, когда ей попала вожжа под хвост. Там стояла двуспальная кровать с огромным покрывалом и множеством декоративных подушек. И я знала, что Джесс кладёт на подушки мятные карамельки, когда к ней приезжают мама с папой или сестра с мужем.

Я могу потерпеть мятные карамельки, пока вынуждена покинуть свой дом, потому что какой-то жуткий, больной психопат, зацикленный на мне, убивал людей, которые мне нравились, посылал мне записки из старшей школы и вынуждал меня проводить время с Алеком. Время, когда Алек прикасался ко мне.

— Не обижайся, но Джимбо — ботаник, и у него нет оружия, — отклонил Морри моё предложение, слегка оскорбив мужа Джесси, который, к сожалению, был ботаником, но он всё-таки не был слабаком.

Я сменила тему:

— Пожалуйста, скажи, что в твоём доме нет оружия, ведь у тебя дети.

— Есть. Я же американец. Я знаю, как им пользоваться, мои дети знают, что его нельзя брать, и в любом случае оно заперто в сейфе, чтобы они не смогли до него добраться, даже если бы захотели устроить неприятности.

Я оставила эту тему и попробовала кое-что другое.