Даниэла Стил - Крылья [исправлены ошибки]

Девушка убедилась, что все в полном порядке: окна закрыты, и кабина надежно защищена. Отец отвел ей свой лучший ангар. Кэсси знала, что все его друзья придут взглянуть на эту машину. Мало–помалу она и ее самолеты превращались в местную легенду.

Убедившись, что все на месте, Кэсси вышла в ночную прохладу. Ее обдало морозным воздухом. На земле лежал снег.

Кэсси медленно шла по дороге к дому, вспоминая детство, когда на Рождество она приезжала сюда вместе с отцом и Ником. Почти все ее воспоминания связаны с Ником. С мыслями о нем она взглянула вверх… и едва не подскочила, услышав за своей спиной чей–то шепот:

— Счастливого Рождества!

Кэсси резко обернулась и вскрикнула. Перед ней стоял Ник в военной форме…

— О Боже… — У нее перехватило дыхание. — Что ты здесь делаешь?

В следующий момент она кинулась к нему на шею. Он прижал ее к себе.

— Может, мне вернуться обратно?

— Нет! Ни за что!

Они стояли, сжимая друг друга в объятиях. Он целовал ее, чувствуя себя счастливым как никогда.

И полетели незабываемые дни. Они разговаривали, они смеялись, они летали, они ходили на прогулки, они катались на коньках на пруду. Один раз пошли в кино — посмотреть Грету Гарбо в фильме «Ниночка». Время летело как сон, короткий и от этого еще более драгоценный. Это была настоящая идиллия. Они могли часами сидеть и целоваться. Однако Ник оставался тверд и непреклонен — никто не должен знать о том, как изменились их отношения.

— Моему отцу все давно известно. И вообще, какая разница?

Ник настаивал на своем:

— Я не хочу губить твою репутацию.

— Ты это о чем? О поцелуях? Неужели ты так старомоден?

— Не важно. Совсем необязательно всему свету знать, что ты влюбилась в старика.

— А я никому не скажу, сколько тебе лет.

— Благодарю.

И тем не менее переубедить Ника она не смогла. Никаких обещаний, никаких пут и никакого будущего. Существует лишь настоящее, лишь бесконечная прелесть и боль этой минуты. Стоило им только остаться наедине, как они начинали целоваться, и требовались немалые усилия, чтобы не пойти дальше. Однако Ник больше всего боялся оставить ее беременной.

За день до отъезда Ник впервые заговорил о войне. Сказал, что условия в Англии хорошие и что он еще ни разу не вылетал на боевые задания.

— Может быть, они меня вообще не пошлют из–за возраста. Так что после войны получишь меня обратно, как негодную монету. Вот когда ты пожалеешь, моя дорогая.

— И что тогда?

Она пыталась вырвать у него хоть какое–то обещание. Но он не поддавался:

— Тогда… я уговорю тебя выйти замуж за Билли. А не за старого козла вроде меня.

В свои тридцать восемь лет он нисколько не напоминал старого козла, однако, невзирая ни на что, по–прежнему считал, что слишком стар для нее. Иногда Кэсси спрашивала себя: может быть, он относился бы к ней иначе, если бы она не росла у него на глазах, если бы он не видел ее в ползунках?

— К твоему сведению, я не люблю Билли.

— Не имеет значения. Все равно тебе придется выйти за него замуж.

— Вот спасибо!

— Не стоит благодарности.

— Так может быть, следует его предупредить?

Кэсси так нравилось быть вместе с ним. Он всегда заставлял ее смеяться, даже после того как доводил до слез, что в последнее время случалось достаточно часто.

— Потом. Пусть пока отдыхает. Кто знает, как он это воспримет.

— Я польщена.

Кэсси толкнула его, и Ник чуть не упал на лед. Подтолкнул ее в ответ, и через несколько минут они уже катались по снегу и целовались, целовались…

Счастливые дни пролетели слишком быстро. Казалось, неделя закончилась, едва успев начаться. Кэсси на своем самолете доставила Ника в Чикаго, где он сел на поезд до Нью — Йорка. Оттуда он собирался лететь в Англию.

— Ты сможешь приехать еще? — спросила Кэсси на вокзале. — И как скоро?

— Не знаю. В этот раз просто подвернулся счастливый случай. Посмотрим, как пойдут дела в Хорнчерче.

Кэсси кивнула. Все понятно. И на этот раз никаких обещаний. Только слезы и острое чувство почти физической боли от сознания, что он может не вернуться, что, возможно, она видится с ним в последний раз. Он поцеловал ее на прощание. Потом она долго бежала вслед за поездом, пока тот не скрылся из виду. Она осталась одна на платформе.

За этим последовало печальное возвращение домой в одиночестве, а на следующий день Кэсси встретил Лос — Анджелес и роскошная квартира, где на этот раз она ощущала страшное одиночество и тоску. Как это ужасно — постоянно тревожиться и испытывать боль, не зная, где он и что с ним, увидит ли она его когда–нибудь, смогут ли они когда–нибудь соединить свои судьбы! Удастся ли ему забыть о разнице в их возрасте? Трудно предугадать, что ждет их в будущем…