Маша Царева - Мечта мужчины

– Как ты думаешь, есть ли у меня шанс все же выиграть этот конкурс?

Влада смотрела на нее, как преступник на судью. Как будто бы Оля была председателем жюри, и именно от нее зависело, достанется ли Владе корона первой телевизионной красавицы.

– Думаю, да, – сказала Оля. – Твои шансы велики.

– Вот спасибо! – просияла сестра. – Ладно, ты не грусти. Давай обратно косметичку, я побежала. У меня еще сегодня репетиция конкурса и урок дефиле.

И она убежала, такая ветрено прекрасная в своем эгоизме, стройная, смешливая, яркая. А Оля осталась с зеркалом наедине. Уродливые красные пятна уступили место нездоровой бледности. Наверное, ей и правда стоит отдохнуть. Успокоиться, как-нибудь договориться с едкой завистью, притаившейся где-то внутри. Зачем она Ольге нужна, эта зависть? Все равно мир не переделаешь, сколько ни старайся. Можно горы свернуть, можно море высушить, но главные величины навсегда останутся неизменными. Влада будет красивой и стройной, а она, Оля, карикатурно толстой.

Ну и пожалуйста.

Она пришла домой слегка повеселевшая. Влада права – иногда выплакаться просто необходимо, и никуда от этого не денешься. И еще – всем известно, что лучший антидепрессант для расстроенной девушки – это торт со взбитыми сливками. Именно такой Ольга и приобрела в супермаркете. Дорогой, зараза.

Зато есть чем вечер занять. Кассета из видеопроката (бессмысленная слюняво-надрывная комедия, но ведь все неустроенные девицы обожают романтические фильмы!), чаек с тортиком, уютный плед – что ж, в таком одиночестве что-то есть.

Совсем некстати зазвонил телефон. Оля нехотя сунула ноги в тапочки и доплелась до аппарата. Кто же решился нарушить ее «тортотерапию»?

– Ольга?

– Да, это я. Кто это? – спросила она, но сердце уже затрепыхалось под ребрами, подсказывая кто.

– Это Эдуард. Может быть, помнишь меня?

Интуиция подсказала ей, что не надо бурно радоваться – неправильно поймут.

– Ах да. Кесадилья из курицы. Помню, – сдержанно ответила она. – Понравились ли вашей маме духи?

– Она в восторге! У тебя великолепный вкус. Оль, ты извини, что я пропал. Я был в Питере, на свадьбе у друга. Конечно, надо было позвонить, но я так закрутился.

– Да ладно. Я и не ждала, что позвонишь. Но слышать тебя все равно приятно.

– А может быть, встретимся?

– Когда? – испугалась Оля, машинально приглаживая волосы.

– Ну завтра, например. Ты что делаешь после работы?

– В общем… в общем, ничего. Я, наверное, вообще на работу не пойду. Прогуляю.

– Вот и умница, – повеселел он. – Тогда я приглашаю тебя на рок-концерт.

– Куда? – недоверчиво хохотнула она. – Рок-концерт? Это такое мероприятие, на котором накачанные пивом подростки бьют друг друга по выступающим частям тела?

– Нет, Оля. Это такое мероприятие, на которое у одного солидного человека есть билеты в ложу для особо важных персон. Ты мне не доверяешь?

«С чего я должна тебе доверять?» – мелькнуло у нее в голове.

– Что ж, ложа для VIP-персон – это совсем другое дело. – А что туда надо надевать?

– Кожаные штаны, бандану и клипсу в нос, – рассмеялся он. – Какая ты смешная! Знаешь, наверное, это странно прозвучит… Но я по тебе немножко скучал.

Оля потрясенно молчала.

– Ладно, не буду тебя отвлекать. Завтра заеду за тобой в восемь, идет?

– Хорошо.

Ей моментально расхотелось набивать живот сладким тестом и жирным кремом. Оля убрала недоеденный торт в холодильник, пытаясь согнать дурацкую улыбку со своего лица. То ли она слишком впечатлительная, то ли чудо какое-то произошло… Но почему-то Оля знала точно – с этого момента все в ее жизни будет по-другому.

Прокуренный вагон холодной электрички уносил меня все дальше от Москвы. Я понятия не имела, куда еду, – кажется, куда-то на север. Нигде меня никто не ждал. Семье я оставила записочку весьма туманного содержания – мол, поехала отдохнуть, развлечься, развеяться. Я знала, что мое легкомыслие не покажется подозрительным. В прошлом году я на две недели укатила в Париж, никому ничего не сказав. А этим летом почти месяц провела в загородном санатории. Амплуа бесшабашной особы на этот раз играло со мной в одной команде. Раньше времени волноваться никто не будет. А потом, когда мною все-таки заинтересуется милиция (при этой мысли я зябко поежилась и плотнее закуталась в уродливый пуховик), мама поймет, что я просто прячусь.

Унылые незнакомые станции, пыльные деревья, торопливые неулыбчивые люди – вот что ждало меня по ту сторону окна. Я могла выйти из поезда в любой момент, но зачем-то медлила, как будто бы неприветливая электричка могла привезти меня в сказочную страну, где мне будут беспричинно улыбаться встречные прохожие.