Марина Туровская - Ниночка

Позвонив маме с жалобой на усталость, услышала в ответ, что пора бы поставить на их участке еще одну теплицу и отремонтировать подпол, в котором подмыты кирпичи с северной стороны.

– Мама, если я столько буду работать, то тебе придется не кирпичи покупать, а надгробную плиту для меня.

– Шутки у тебя, Нина, медицинские.

– На что способна, мама, на то и шучу. Как Сашенька?

– Сашенька – хорошо. Толстеет, вопит с утра до вечера, то конфет, то телевизора требует. Ему тоже, между прочим, денюшки для еды нужны.

– Поняла, мама, поняла.

Переложив телефон в карман халата, Нина с тоской смотрела в окно, на соседние корпуса больницы, на скудную зелень больничной территории.

– Господи, как же мне нужен отдых. Но если возвращусь в Кашниково – засмеют.

В первый выходной Нина решила выйти в город. В Москве она была один раз в третьем классе. Тогда половину сельской школы рассадили в большой и непривычный «Икарус» и отвезли прямо на Красную площадь, в Исторический музей.

Дети ходили по залам пришибленные, тихие. Ничего из того, что говорила экскурсовод, Нина не запомнила, но осталось сильное впечатление другой, ненастоящей жизни, которая бывает только по телевизору.

Идти далеко от больницы не было сил, не было и желания тратиться на транспорт. Еду Нина не покупала, благо кормили в «Склифе» неплохо и обильно. На полученный аванс она решила купить новые босоножки и зонт.

Для выхода Нина надела почти новые джинсы, собственноручно связанную ажурную кофточку и не привычные кроссовки, а выходные туфли.

Выйдя на Садовое кольцо, Нина стояла минут пять, наблюдая за бесконечным потоком автомобилей. В минуту мимо нее по восьми полосам проезжали сотни машин. И все как одна страшно дорогие.

Людей на улице было столько, сколько Нина не видела за всю жизнь. Великий Новгород, казавшийся ей огромным, теперь вспомнился провинциальным городком.

Нина постаралась чуть улыбаться и идти, повыше подняв голову, легче ступая в своих слегка ободранных туфлях.

Сестра-хозяйка, которую и в пятьдесят с хвостиком все звали Лариса и с которой Нина пила чай три раза в день, советовала ей ехать в Люблино или на Тушинскую, на вещевой рынок.

– Можно еще в «Центробувь» зайти или в «Сток», но там дороже. А здесь, в центре, Ниночка, не цены, а провокация инфаркта. Тряпки и обувка красивые, ничего не скажу, но почти такие же можно купить в пятнадцать раз дешевле.

Нина Ларисе и поверила, и нет. Понятно, что в центре всегда дороже, но не настолько же!

Нине понравилась чистота города. На улице – ни фантика, ни пустой бутылки. Все время ходили парни в зеленой униформе и убирались. А когда она прошла по переходу на другую сторону Садового, к торговому центру, то своими собственными глазами увидела, как мрамор стен мыли пенящимся шампунем.

Торговый центр блистал стеклянными дверями и витринами, металлом ручек, перил, лестниц. Постояв в холле и оглядывая этажи бутиков, или как там называются магазинчики, заставленные вешалками и витринами, Нина решительно подошла к лестнице.

На втором этаже она зашла в обувной раздел и поразилась красоте представленных моделей. Подойдя к стенду с обувью, она взяла босоножку с необычной отделкой, на высоком каблуке. Босоножка была не очень удобной, но очень красивой. «Если денег хватит – куплю», – решила Нина и перевернула обувку.

На ценнике было напечатано – семнадцать тысяч шестьсот. Нина взяла соседнюю модель, на ней значилось – двадцать две тысячи триста. Это зарплаты всех четырех доярок в Кашниково, вместе взятых, и с премиальными.

Две молоденькие продавщицы смотрели на Нину со снисходительным интересом.

– Каблук слишком высокий, – постаралась сказать спокойно Нина и поставила босоножки на место.

Она зашла еще в три бутика, на разных этажах, присматривалась к одежде, к сумкам, зонтам и всяким шарфикам. Цены поражали, возмущали и показывали, насколько мало получает Нина и все ее знакомые.

Выйдя из седьмого бутика, Нина поняла, что заблудилась. Походив по коридорчикам между стеклянными магазинами, Нина, краснея от смущения, подошла к смазливому охраннику в черных брюках, белой рубашке и в галстуке.

– Извините, я заблудилась.

– Не ты первая, не ты последняя, – весело ответил охранник с вологодским оканьем. – Сам поначалу здесь блуждал, планы рисовал. Пойдем, покажу, где выход.

Охранник гордо пошел на шаг впереди Нины. Нина, потеряв интерес к тряпкам, семенила за ним.