Джулия Куин: Тысяча поцелуев

Хью на мгновение застыл, но потом, уставившись в одну точку, глухо произнес:

– Это была моя мать. Как ты поняла, моего отца нельзя назвать человеком добрым.

– Мне очень жаль… прости.

– Он делал ей больно… в постели, – пояснил Хью, вдруг почувствовав дурноту. Пытаясь стряхнуть тяжесть воспоминаний, от тряхнул головой и продолжил: – В обычной обстановке он никогда пальцем ее не тронул, только в постели. По ночам я слышал ее крики.

Сара не сказала ни слова, за что он был ей очень благодарен. Судорожно сглотнув, Хью набрал в грудь воздуха и заговорил снова:

– Я никогда ничего не видел. Если он и избивал ее, то выбирал такие места, которые прикрыты одеждой. Она не хромала. Я не замечал ни одного синяка. Но… в глазах всегда плескалась боль.

Когда он наконец повернулся, его поразило выражение лица Сары: было в нем нечто настороженное, – а через секунду она отвела глаза и уперлась подбородком в плечо. Он никогда не видел ее в такой неловкой позе, такой скованной.

– Сара… – начал Хью и тут же обозвал себя идиотом, потому что она подняла глаза, ожидая продолжения, а он понятия не имел, что следует сказать.

Шли минуты тягостного молчания, ее взгляд был теперь устремлен на свои руки, нервно теребившие простыню.

– Сара, я бы…

И что? Что?! Почему он не может закончить проклятую фразу?

Она снова посмотрела на него.

– Я бы никогда… не сделал ничего подобного, – выдавил он наконец. Это сказать было необходимо. Нужно сделать все, чтобы она поняла: он не такой, как его отец, и никогда не смог бы быть таким.

Сара едва заметно кивнула.

– Знаю. Ты мог бы об этом и не говорить.

Хью резко отвернулся, услышав собственный короткий судорожный вздох. Такие звуки может издавать лишь окончательно потерявшийся человек, а он не должен, особенно после всего, что случилось. Надо собраться, чтобы все выдержать.

Молчание становилось невыносимым. Хью так и стоял у двери, не зная, как с собой справиться.

– Ты спал? – спросила наконец Сара, разрядив тем самым обстановку.

Кивнув, он нашел в себе силы шагнуть вперед и сесть в кресло, которое освободила Хонория.

– А тебе удалось?

– Да, немного. Я расстроилась… нет, скорее почувствовала себя нехорошо.

Сара попыталась улыбнуться, но он видел ее смущение.

– Все в порядке.

– Нет, не все. То есть будет, но… – Она заморгала, как загнанный в угол кролик, и добавила: – Я так устала. Как никогда в жизни.

– Это вполне понятно.

Сара долго молча смотрела на него, прежде чем признаться:

– Не знаю, что на меня нашло.

– Не важно, но я очень рад, что нашло.

– Но ведь теперь тебе придется жениться на мне.

– Я же собирался сделать тебе предложение, помнишь?

Она снова принялась теребить простыню.

– Но ведь тебя к этому принудили.

Хью схватил ее за руку:

– Скорее тебя! Это несправедливо, и если хочешь разорвать помолвку…

– Нет! – Сара отстранилась, удивленная его словами. – Нет, не хочу. И не могу.

– Не можешь? – переспросил он глухо.

– Ты все не так понял, – бросила она раздраженно. – Ты хотя бы слушал, о чем я сегодня говорила?

– Да, то была речь женщины, которая жертвует собой.

– А твой поступок лучше? – парировала она. – Угрожать самоубийством?

– Разве можно сравнивать? Поскольку причина всей чертовой неразберихи я, мне все это и исправлять.

– Ты злишься, потому что кто-то посягнул на это твое право?

– Нет! – Он нервно провел рукой по волосам. – Ради всего святого, не нужно приписывать мне свои слова!

– Мне бы это и в голову не пришло. У тебя сильно развито воображение.

– Тебе не стоило приезжать в «Уайт харт», – проговорил он глухо.

– Я даже не потружусь удостоить это ответом.

– Ты не знала, какие опасности тебя ожидают.

– Очевидно, и ты тоже, – фыркнула Сара.

– Господи, женщина! Почему тебе во всем нужно противоречить? Неужели не понимаешь? Я не способен защитить тебя!

– Я тебя об этом и не прошу.

– Мне предстоит стать твоим мужем, а значит, это мой долг.

Ее буквально затрясло от этих слов, и она процедила:

– А ведь никто из вас: ни ты, ни твой отец, ни даже мой кузен – даже не поблагодарил меня.

Хью виновато посмотрел на Сару, но она отрезала:

– Нет, сейчас ничего не говори! Думаешь, я смогу тебе поверить? Я поехала в гостиницу, потому что ужасно боялась, потому что вы с Дэниелом нарисовали портрет безумца, и все, о чем я была способна думать, что он искалечит тебя…

– Но…

– Только не говори, что это не так! Он совершенно безумен. Отрубил бы тебе руку не задумываясь, если был бы уверен, что даже в таком состоянии ты сумеешь зачать ребенка.