Александра Нюренберг - Глобус Билла. Первая книга. Почти человек

Билл посторонился, не желая мешать официанту, и даже сделал движение, чтобы придержать поднос. Уважал физический труд.

Два портрета по обе стороны комнаты в полутьме осветились, когда открылась и закрылась дверь. Справа отцовский, слева портрет леди Сунн. Ничего удивительного – приём-то неофициальный. Здесь царствовала правда, и дама удивительной красоты на портрете должна была засвидетельствовать гостям, что династия не прекратила своё существование.

Билл ответил на усмешку матери, которая смотрела с портрета.

«– Билл, я никогда не доверяла белым. Поэтому отстань от меня. Поступай, как тебе подскажет твоё чёрное сердце».

Он сказал:

– Удивительно, как стираются детские воспоминания… мама уверяет, что я сорвал цветок с главной государственной клумбы, но мне приходится уповать на её, всем известную, правдивость.

– Она тебе позволила?

– Ещё чего. Она просто сказала, что это – преступление и отвернулась.

– Это та клумба под цвет государственного флага в сердце нашей Родины?

– Угу.

– И ты не помнишь? Не помнишь, как совершил преступление?

– Ну, я тебе гений, что ли, помнить. Я себя помню с более основательного возраста.

– Сегодняшнее утро помнишь?

– Не очень. Я был после вчерашнего. И потом, кто помнит в точности, как совершил преступление?

– В самом деле.

– Взять папу, к примеру.

– Не стоит, так как его величество можно взять только за скипетр, а это и тебе не простят.

– Мама, пожалуй, слишком придирчиво ко мне относилась. Я у них единственный…

Если бы у тебя был брат…

– Брат? Прости, сир Александр, но вот уж от чего упаси меня. А то бы я боялся, что у меня вторая голова вырастет, как у той кукурузы, которую вывели, чтобы предотвратить голод на планете.

Ас задумался.

– Ну, да… если бы он был такой, как ты…

– Это оскорбление?

– Нет, ну, что ты. Ты ведь такой…

– Да, да, да?

Ас был не из тех, кто уходит от ответа. Он просто не ответил, но зато не без вызова ответил на взгляд Билла.

– Нибиру не такая уж большая планета. – Наконец, сказал он.

– Так и знал, что это оскорбление. Хочешь сказать, что два отпрыска с тираническим набором хромосом сделали бы что-то дюже нехорошее?

Ас посмотрел на покрутившиеся пальцы Билла.

– Это вот пустяки. – Наконец, ответил он. – Гораздо хуже, если бы они сделали что-нибудь…

– Хорошее, да?

– То, что они считали бы хорошим.

Билл вздохнул.

– Жаль, что Эриду больше не наша колония. Тогда бы на всех места хватило. Можно было бы придумать что-нибудь этакое, миленькое, чтобы ветер засвистел у всех в ушах, и Предки спустились бы с небес.

– Никакие предки ни с каких небес никогда не спускались.

– Понимаю. Но всё же…

Билл задумался.

– Это правда, как ты думаешь, что колонисты использовали каких-то древних существ для создания человека? У них были лаборатории вроде средневековых замков… что с ними стало? Я читал, взрывы не затронули часть территории. И если там…

Ас быстро оборвал:

– Предпочитаю не гадать, что могли натворить нибирийцы, утратившие страх Божий.

– Ну, Господь тут ни причём. Думаешь, Вечные не последовали за ними со своими фонариками, чтобы светить в глаза, и вёдрами, чтобы в них окунать утративших страх?

Ас ухмыльнулся.

– Тебе бы не помешало умыться после вчерашнего.

Билл посмотрел на него внимательно, и резко обернувшись, выхватил сыгравший что-то металлическое поднос у совершенно запарившегося официанта.

– Тысяча извинений. Моя смена, дружище.

И, подняв поднос повыше, поманил взглядом Аса. Долговязый шагнул и толкнул перед ним створки двери. Билл на секунду прижмурился от света разных блестящих видов, заполнявших зал сверху донизу и, перенеся тяжёлый поднос на левую ладонь, правой потёр глаза.

Толкнул и придержал игривую створку коленом, и вместе с бастардом вошёл в зал.

Когда свет объял их, а забавные обрывки разговоров оглоушили, Билл остался никем не замечен, несмотря на свой рост и стать. Взглядом он что-то сказал Асу.

Тот, даже не кивнув, с ловкостью, говорящей о немалом опыте, быстро обошёл толпу по волнующемуся периметру.

Проталкиваясь к послу, угаданному приятелями по тому, что вокруг него собрались и цвели самые красивые женщины, Билл был кем-то приостановлен и с покорностью согнул ноги в коленях, чтобы кто-то мог взять с его подноса дежурный бокал.

Беседа, которая нуждалась в подпитке, на мгновение замерла, и чьи-то внимательные глаза успели разглядеть чрезмерно высокого и широкоплечего официанта.