Карина Кубяк: Разлом сознания

– Клаудиа, милая, Его здесь нет, – она остановила мои сборы, внимательно смотря в мои глаза, где отразился страх. Я бежала от отца, скрываясь в борделе. Я убежала. Но от воспоминаний, увы, не удалось. Теперь мне казалось, что его «глаза» повсюду.

***

Вам когда-нибудь доводилось со страхом выходить на улицы города? Вы когда-нибудь, выбираясь на редкие прогулки, озирались по сторонам, едва ли не в каждом прохожем наблюдая знакомые глаза? Взгляд, что преследует Вас каждой ночью, стоит только поддаться чарам Морфея? Вам приходилось сталкиваться со страхом лицом к лицу? С неподдельной тревогой зашторивая окна в любое время суток, потому что Вас не покидает мысль о преследовании?

На каждый из этих вопросов я могу ответить «Да». В отличие от меня, других давно начало волновать мое состояние, что (по их словам) было «ненормальным». Они не раз наблюдали, как я с паническим страхом отказывалась заходить за угол какого-либо здания, потому что минутой ранее в переулке скрылся мужчина, напоминающий отца. Или указывала на незнакомого человека, называя его Джошуа.

Один из подобных случаев произошел и в кафетерии, в тот день, когда Элисон приняла решение рассказать о собственной причине ее появления в «Haunt». Но моя тирада, какой же «Козел, мудак и идиот» ее парень, была прервана моими же кошмарами. Собственно, именно после этого случая подруга и Маркус настояли на посещении психолога. Неужели они действительно верили, что мне сможет помочь врач? Он не в силах меня защитить от моего отца; я могу полагаться только на саму себя. Однако мои аргументы абсолютно не действовали на них. Руссо и блондинка самостоятельно подыскали мне, по их словам, «отличного психолога» по имени Анита О’Брайен. Это была женщина преклонного возраста, принимающая клиентов в собственном двухэтажном доме типично-американского стиля.

***

Двенадцать лет назад

Мне рассказывали, что наши беседы будут проходить в «домашней» обстановке. Тем не менее я была крайне удивлена, застав уютно обставленный кабинет. У большого окна, из которого виднелась зеленая лужайка с разбрызгивателями, стоял деревянный письменный стол. За ним – действительно большой книжный шкаф; на некоторых полках, что были ограждены стеклом, красовались различные дипломы и награды. А с противоположной стороны комнаты располагались два кресла и журнальный столик между ними. На последнем, к слову, стоял сервизный набор для чаепития и сладости: конфеты и печенье.

– Добрый день, Клаудиа, – теплая улыбка женщины располагала к дальнейшему общению, но меня не покидала мысль, что она старалась завладеть моим доверием. Возможно, она была знакома с моим отцом. – Согласись, сегодня прекрасная погода. Будешь чай? – мои раздумья были нарушены ее приятным голосом, что вынудил меня ответить, поддерживая разговор:

– Действительно, добрый. Нет, спасибо, – соглашалась с мнением, что сегодняшний день в Колорадо-Спрингс, несомненно, был с благоприятной погодой: теплым солнцем, что светило с неба без единого облака, и безветренно.

– Расскажи о себе, – предлагала психолог, складывая свои ладони на коленях. Наблюдая за сверкающим в лучах солнца кольцом на ее пальце, я вспоминала события в собственной жизни. Что мне стоит ей рассказать? Про ненависть к матери, которая ни разу не остановила своего супруга от избиения? Про отца, что злоупотреблял алкоголем? Или про работу? – Как думаешь, возможно, мания преследования развилась в связи с неблагоприятной обстановкой в семье? Тебе кажется, что за тобой следят и хотят нанести вред. Но это ведь не так. Правда? – видимо, мое молчание слишком затянулось, потому что Анита предпочла начать говорить.

– Вы не можете утверждать, что за мной не следят, – я была поражена словами психолога, которая лишь прищурила глаза, будто намеревалась заглянуть в мои воспоминания. В один момент даже показалось, что у нее это вышло – слишком продолжительным оказалось ее молчание.

– Хорошо, может быть, твой отец тебя преследует. Ты его видела хотя бы раз? – в отличие от меня, женщина сумела сдержать теплоту в голосе. Она была спокойна, окутывая и меня ощущением безмятежности.

Действительно, были ли у меня аргументы помимо моего воображения? Будь один из незнакомцев (в которых я узнавала темно-карие глаза) моим отцом, он бы не остался в стороне. Я задумалась, наблюдая за что-то записывающей Анитой в ее тетради. Увы, осознание, что это всего лишь мои предположения, не уменьшало тревожного состояния.