Дана Хадсон - Вспомни меня!..

Он не стал жать ее ладонь, как она думала, а молча приложил ее к губам и поцеловал, заставив ее собрать все свое самообладание, чтобы не покраснеть от непривычности подобного жеста. Отпустив ее руку, граф с печальной ироничностью усмехнулся.

— Смит? Вот как?

Она сурово взглянула на навязчивого попутчика.

— Чем это вам не понравилась моя фамилия?

Брукс сумрачно подсказал:

— Уж слишком она банальна. Ее проще всего выдать за свою, если не хочется ввязываться в сомнительное знакомство.

Она чуть заметно пожала плечиками.

— Ничего не могу поделать. Мой отец не поймет, если я ни с того, ни с сего решу ее поменять.

Джеймс враз повеселел. Ему одномоментно сообщили столько информации! Во-первых, она и в самом деле Смит. Во-вторых, не замужем. И, в третьих, у нее на примете никого нет! Но всё-таки с некоторым скепсисом спросил:

— У вас и в самом деле нет достаточно настойчивого поклонника, чтобы собираться за него замуж?

Она колко поинтересовалась:

— Уж не собираетесь ли вы предложить для этой роли себя?

Граф насторожился. Он был весьма и весьма завидным женихом и привык опасаться навязчивых девиц и их мамочек, стремившихся получить его титул с весьма приличным состоянием. Но эта девушка смотрела на него с таким мрачным безразличием, что ему отчаянно захотелось пробить дыру в ее небрежном отношении:

— Неужто вы будете против?

И получил удар в лоб:

— Конечно. Вы мне не нравитесь.

Он так поразился, что по-детски пролепетал:

— А почему?

Лорен с досадой посмотрела на докучного типа. Ну что за день такой неудачный! Сначала она едва не опоздала на поезд, потом больно ударилась локтем об угол столика, набив синяк на своей тонкой белой коже, который наверняка будет долго болеть, украшая ее всеми цветами радуги. А теперь вынуждена еще и утишать ненароком уязвленное ею самолюбие аристократа.

Похоже, граф слишком привык если не к поклонению, то к почтительному интересу к своей незаурядной персоне уж точно. И, хотя она впервые в жизни общалась с настоящим носителем голубой крови, но никакой особой заинтересованности в продолжении этого знакомства не ощущала.

Чтобы прекратить удручавший ее разговор, прикинулась недалекой:

— Извините, мне еще никогда не доводилось общаться с английской знатью. Может быть, я себя как-то не так веду.

Почувствовав в ее словах плохо скрытую насмешку, Джеймс несколько растерялся. Такой откровенной обструкции он не помнил со времен учебы в Итоне. Но там-то он терпел ее от старших, к тому же более знатных учеников. Но остальные, люди с обычной кровью, никогда подобные колкости говорить не осмеливались. Во всяком случае, глядя ему в глаза. Ее безразличие его по настоящему заинтриговало, но тут показались лондонские пригороды, и он испугался, что сейчас всё кончится, так и не начавшись. Склонившись над ней, с легкой паникой потребовал:

— Скажите мне свой номер телефона!

Лорен с ироничной улыбкой попросила уточнить:

— И для чего он вам?

Джеймс напрягся, понимая: если отпустить Лорен сейчас, то вероятность встретить ее вновь в многомиллионном Лондоне равна нулю. Давать ей свою визитку бесполезно, вряд ли она когда-либо соизволит ему позвонить. Проклиная свою манеру знакомиться, приведшую к столь печальному афронту, он всё же попытался что-то исправить:

— Лорен, нам необходимо поговорить! Давайте встретимся в ресторане «Шарм» на площади Лизбет? Очень хороший французский ресторан с прекрасной кухней и обслуживанием, не пожалеете, если пойдете! В эту субботу в семь вечера я буду вас там ждать. — Заглянув ей в глаза, значительно добавил: — Хоть всю ночь. Приходите! — и, не давая ей времени отказаться, быстро встал и с коротким поклоном вышел в коридор.

Лорен хмуро посмотрела ему вслед и твердо прошептала:

— Ни за что не пойду! С аристократами голубых кровей мне делать нечего!

В субботу она уже так не считала. Природная обязательность и сочувствие заставляли ее с содроганием думать, что Джеймс весь вечер будет неприкаянно торчать возле ресторана, привлекая к себе любопытствующие взгляды всех прохожих. Как же по-идиотски он будет себя чувствовать! А если ему встретятся знакомые? Невольно представив себя на его месте, сердито повздыхала от досадной ситуации, в которую ненароком угодила, но решилась пойти.

А как еще она могла поступить? Она выросла в семье обычного сельского сквайра, считающего порядочность и чувство собственного достоинства главными человеческими качествами и строго осуждающем их отсутствие. Отец с матерью и жили строго в соответствии с этим постулатом, и своих детей воспитали точно так же.