Людмила Болотова - Матрица любви

– Знаешь, Серёж, человек – как живой организм – он расщепляет на части из пищи то, что теперь должно быть выведено из организма. А другую часть использует для продолжения жизни. Строятся новые клетки, идёт обновление.

Мне кажется, так и человечество…

Что-то должно уйти в небытие. Тогда как перед кем-то другим откроются новые горизонты, новая жизнь. Поэтому не надо цепляться за старое. Быть в духе грядущего, устремляться в будущее и только в него – такой взгляд мне кажется наиболее актуальным и перспективным.

– Тебе бы сейчас на море, на солнышко, – прижал меня к своему могучему телу Сергей.

Спасибо за его мечту!

Мой любимый мужчина принял очередной заказ «в такси», я принесла с балкона его футболку, и мы расстались.

Мне казалось, что ухудшение моего здоровья теперь связано с обострением моей прошлой – неизлечимой по вердикту врачей – болезни. Об этом я сказала Сергею и приступила к поиску причин и болезни, и её обострения.

Сергей когда-то был откровенен со мной и рассказывал о своих «приключениях» в молодости.

Брат Сергея отсидел в тюрьме восемь с половиной лет за бандитизм.

Это близко с судьбой Михаила (моего друга юности – Ефимов Михаил Викторович), который тоже сидел в тюрьме, и которого кто-то убил. Не один на один. Группа на одного. Побои. Поджог грузовика. Эту ситуацию, казалось, я пережила, описав её в своих предыдущих книгах [2]. Много тогда ответов получила я на свои вопросы. Какой же ответ предстоит получить мне теперь?

В Евангелие прочитала слова о том, что Иисус Христос велит прощать «как я вас прощаю».

Как-то одна ясновидящая, зашедшая ко мне в гости посмотреть картины, пыталась открыть тайну убийства Михаила. И резко прервала процесс, сказав: «говорят: „Не надо об этом знать Людмиле“».

А что, если события бурной молодости Сергея и убийство Михаила совпадают?

Этот вопрос не давал мне покоя.

О какой-то путанице, по всей видимости, свидетельствовала небольшая красная ниточка, «материализовавшаяся» на моей прикроватной тумбочке, и обнаруженная мною после ухода Сергея.

В комнату он не входил. Я ничего не шила. Красного не ношу. Значит, вопрос нужно решать. Путаницу – распутывать.

С намерением разрешить этот вопрос я пошла в церковь.

Обратилась к иконе Николая Чудотворца.

Не раз мне помогала эта икона.

Тогда, когда мой мозг «сканировали», именно с помощью обращения к ней – чудотворной – снимала я энергетические атаки.

Теперь – возможно, ввиду приёма таблеток – головная боль была заблокирована. Случилось другое.

Лик Чудотворца стал оживать. Икона стала рассыпаться на переливающиеся светом цветовые пятна.

Моё тело, будто маятник, стало принимать импульсы-ответы на задаваемые мною иконе вопросы: «Да-да», «Нет-нет».

Я понимала далеко не всё.

Складывалось устойчивое впечатление, что всё откроется не сразу, а постепенно, нужно только быть последовательной и более чуткой.

Я предупредила Сергея о том, что мне нужно о многом подумать, чтобы справиться с обострением болезни.

Весна – наставали тёплые деньки.

Я приступила к уборке: мыла окна, стирала занавески. Так хотелось иметь свободное время, чтобы наслаждаться первым весенним солнышком, принимать от него не только ультрафиолетовые волны, но и некую информацию – своего рода духовное знание.

Сергей позвонил, когда в моей ванне «купались» комнатные цветы. К нашей встрече я не была ещё полностью готова. Поняла, что простить Сергея за «подвиги» его молодых лет, конкретно, надо. Но силы для этого должны быть не маленькие.

Так уж случилось, что двое мужчин перед своей смертью исповедовались мне в том, что убивали. «Потому что по-другому в тюрьме не выжить было», – говорил Михаил. «По долгу службы в органах» – пытался оправдать себя Павел (об этом в предыдущих книгах). Похоже, помогли эти исповеди войти в рай их душам – так я ощущала теперь.

С Сергеем я хотела быть в будущем.

Он – персонаж из того будущего, которое стало продуктом моего жизнетворчества.

О том, что меня «ведут», я знаю.

Всё происходит вовремя.

Каждая мелочь в моей жизни не случайна и синхронична.

Я сдавала в поликлинике кровь и на обратном пути зашла в «Екатерининскую» церковь при женском монастыре.

Разница удивительная.

После больничной суеты монастырская благодать и чистое женское пение. Словно пригубила я воды из живого источника.

Объявление о соборовании 5 апреля структурировало к этой дате несколько дней моей жизни.