Валентина Панина - Хмельное зелье

– Тань, а ты почему не уехала в город жить?

– А кто меня там ждёт? – грустно сказала она.

– Так ты бы продала дом, купила в городе какое-нибудь жильё, устроилась на работу, может, замуж бы вышла.

– Васька! Шутишь? Кто в этой глухомани купит мою развалюху?

– Не такая уж и развалюха. Может, под дачу бы кто купил, надо было в городе развесить объявления.

– За те деньги, которые я получу за свой дом, в городе смогу купить только собачью будку.

– Так тебе тут даже замуж не за кого выйти.

– А сама-то сюда зачем приехала? Или ты замуж не собираешься?

– Замуж пока не собираюсь, а сюда приехала, чтобы тебе скучно не было.

– Ага! Я так и поняла.

– Танька, нам замуж рано, а защита у нас есть, вон, Демьяныч.

Конечно, нам хотелось иногда сходить в клуб потусить, но в деревне ничего такого нет, приходится обходиться обществом Демьяныча. А ещё у нас в деревне есть участковый, молодой парень, наш деревенский, съездил в город, отучился в школе милиции и приехал сюда работать, поближе к своим родителям. Иногда он заходит нас навестить да поболтать, а то ему со стариками скучно, невест в деревне нет, а в городе поискать, так вряд ли кто сюда поедет. Летом тут ещё куда ни шло, а зимой вообще тоска, снегом как заметёт, так неделю никуда не пройти, пока старый тракторишка не прочистит дорогу. Зимой продуктами закупаемся впрок, чтобы переждать метели да вьюги, не ползая по сугробам, и живём мы с Танькой вместе, чтобы дрова не тратить на два дома, иногда, правда, протапливаем её дом, чтобы он совсем не промёрз. Нам скучно здесь не бывает, потому что работает телевизор и телефон. Я могу в любое время позвонить папе и поговорить, иногда он сам мне звонит и интересуется, как мы тут, не замёрзли, случайно, и есть ли у нас продукты. Я пишу картины, Танька вышивает или смотрит телевизор, иногда книжки читает, которых я из города навезла целую полку, но это в свободное от работы время, она работает на почте. Летом мы с Танькой иногда уделяем время огороду, а вечерами собираемся у меня поболтать, а если я пишу очередной свой шедевр, стоя у полотна и заляпанная вся красками, Татьяна наблюдает за моей работой или что-нибудь вяжет. И вот я, поскучав в городе без подруги, надумала поехать на лето к ней в деревню. Скоро мой день рождения. Мы с Танькой договорились его отметить, а денег у нас было мало. Тогда решили поставить бражку, а если у нас получится, то сделать из неё самогон и пригласить нашего соседа Демьяныча для компании, чтобы было веселее. Мы пошли в магазин к Зинке, который был единственным в деревне. Магазин – это громко сказано, но, во всяком случае, там всегда можно купить всё самое необходимое. Зинка взвесила нам сахар, достала с полки дрожжи, и мы отправились ставить бражку. Как её делать мы не знали толком, поэтому, сильно не задумываясь, взяли у Демьяныча флягу, налили туда воды, высыпали сахар, бросили килограмм дрожжей, всё перемешали и поставили к печке, в тёплое место. Танька прибегала ко мне каждое утро, и мы заглядывали во флягу, чтобы убедиться, что у нас всё получилось и наша бражка бродит. Через несколько дней, ночью, я проснулась от какого-то шипения, а потом пошёл тёплый дождик. Я лежала, облизывала сладкие губы и думала: «Странно, дождик идёт, какой он тёплый и сладкий. Откуда в моём доме дождик?» И вдруг до меня дошло, я открыла глаза и увидела, что из моей фляги с шипением вырывается наша с Танькой бражка. Я подскочила, схватила полотенце и накинула его на флягу. Бражка стала стекать по полотенцу на пол, как её остановить, я не знала, сидела и ждала, когда она сама перестанет фонтанировать.

Забравшись с ногами на кровать, наблюдала, как на полу разрастается лужа, а бражка всё лезет и лезет из фляги. Когда она утихомирилась, я сняла с фляги полотенце и увидела, что в крышке фляги появилось несколько дыр, видимо, проржавевшие места не выдержали давления и из них бражка вырвалась наружу. Полотенце я выбросила в стирку, потом очень долго отмывала всю комнату от сладкого. Пол пришлось мыть несколько раз, потому что ходить по нему нельзя было, ноги прилипали к нему. Постель тоже вся была в бражке, и с потолка свисали капли этого сладкого пойла. Танька целый день была занята на огороде и пришла ко мне только вечером, заглянула во флягу и ахнула, там осталось нашей бражки треть фляги, остальное вылилось на пол.

Мы стояли и грустно смотрели на остатки бражки, играющие пузырьками газа. Сделали вывод, что нам на самогон всё равно этого мало и решили попробовать, что у нас получилось. Зачерпнули ковшик мутного пойла, налили по стакану и выпили. Оно оказалось сладким и газированным, как напиток, нам понравилось. Мы собрали на стол нехитрую закуску, пошли и зачерпнули ещё ковшик бражки. Быстренько его усидели и принесли ещё. Потом ещё много раз ходили за бражкой, а затем я слегка придремнула, а когда открыла глаза, Таньки за столом не было, и я решила пойти её искать. Попробовала встать, но ноги отказались меня держать. Я оперлась о стол руками и попыталась подняться, уже почти получилось, но тут рука у меня подломилась, и я рухнула лицом в салат. Кое-как поднялась, смахнула салат с лица, вытерла руку о джинсы и ухватилась ею за спинку стула. Только отпустила вторую руку, как тут же рухнула вместе со стулом на пол, силы меня покинули, и я прилегла немного передохнуть. Отдохнув, сделала попытку продолжить поиски. Попробовала встать, у меня получилось подняться только на четвереньки. Я подползла к двери, схватилась за косяк и начала подниматься медленно, но верно. Приняв вертикальное положение и протерев глаза от майонеза, стекавшего с волос, я по стеночке стала продвигаться к выходу. Когда перешагнула порог, оказавшись на крылечке, остановилась, чтобы отдохнуть от долгого и тяжёлого путешествия, вдоль стеночки опустилась на пол и, устроившись поудобнее, прикрыла глаза. Встать я уже больше не смогла. Очнувшись через какое-то время, я обнаружила себя на крыльце и продолжила путь на четвереньках. Преодолев три ступеньки, я забыла, что их четыре, и покатилась кубарем вниз, крепко приложилась лицом к земле, полежала, пришла в себя и, вспомнив, что ищу Таньку, кряхтя поднялась на четвереньки и, медленно переставляя руки и ноги поочерёдно и раскачиваясь, пошла её искать в том направлении, в каком встала. В темноте я не видела, куда иду, ну да, на четвереньках, но я ведь передвигаюсь, значит, иду. И вдруг моя голова уткнулась во что-то мягкое, я подняла её и в ужасе ахнула, а потом заорала: