Юлия Добровольская - Лиловая подводная лодка. Пост-тоталитарная повесть

Но я вошла в подъезд.

* * *

У Ирки дым коромыслом. Да, у той самой Ирки – моей подруги с яслей, одноклассницы, однокашницы и коллеги. Ей сегодня пятьдесят пять.

Мне велено было прийти за полчаса до назначенного гостям времени, во всей красе, в подготовке не участвовать, чтобы внешность не попортить.

Дядька её овдовевший, видите ли, на меня глаз положил… не помню уже, где, но недавно совсем – заинтересовался. Впрочем, меня-то он знает давно, лет десять – как из Приморья сюда переехал, – у Ирки и виделись несколько раз. Но мы при мужьях-жёнах обретались до недавнего времени, да под крышей ближайших друзей-родственников собирались, так что, считай, бесполыми были… Категория возрастная хоть и одна, да по статусу мы не ровня, в разных социумных нишах, как теперь говорят, тусовались. Он – полковник каких-то там родòв, нынче при штабе служит… А, вспомнила – пограничник. Молодой парень, на два года всего старше нас – пятьдесят семь минуло. Бравый такой, спортсмен – лёгкой атлетикой занимался, разряды какие-то имеет. Аккуратен и приятен внешне. И не дурак. Здоровый образ жизни: зарядка, природа, витамины. Только вот к военным у меня… как-то душа не лежит. Не знаю даже, почему, объяснения нет. И к некурящим. И к зарядке утренней с витаминами тоже…

Сказать, что я сильно замуж рвусь, не могу. Так, для поддержания тонуса, разве… А может, что и получится. Старость коротать вдвоём всё же веселей. И материальная сторона – увы, не последнее дело.

Господи!.. Да о чём это я?! Старость! Какая старость?! Я и старость – понятия несовместимые! По крайней мере, в ближайшие пятьдесят лет. Материальная сторона… ой, меня сейчас, пардон, стошнит!..

Ладно. Успокоились! Просто проверим свои женские способности. Я после развода себе ещё ни разу не позволила, между прочим… А уже два года прошло. Ну, не то чтобы я мораль блюду – чепуха всё это! – просто никто меня пока не раскочегарил до такой степени, чтобы…

Как не раскочегарил?.. А сегодняшний спаситель? Кстати, как он там – бедный, усталый?..

Какой же приятный мужчина! Фу, пòшло прозвучало…

Лучше так: вот это мужчина! я бы в него влюбилась! Просто, очертя голову!..

А может, уже влюбилась?.. Неужели не встретимся больше? Жаль… Город большой… Да и отсюда ли он вообще? Может, проездом? Если судьба – встретимся, я знаю! Даже на другом конце земли – если судьба. А если нет?.. Тогда и жалеть нечего!

А ведь жаль… Ой, как жаль. Просто хоть плачь…

И я заплакала. Бо-оже мой – как же я разревелась!..

Ирка потащила меня в ванную.

– С ума сошла?! Что с тобой? Посмотри на себя! Пришла – ягодка, а не баба! И – на те! Сейчас нос распухнет! Да что с тобой? Родная моя… Ну, что с тобой? Волнуешься что ли? Да он у тебя в кармане! Он мне говорил. Даже невзирая на красный нос!

– У-у-у… Так и сказал, что ли?.. У-у-у… – Выла я.

– Так и сказал… Ну всё! Хорош! Разошлась невеста! Быстро – холодную маску… сейчас лёд принесу… Вон, уже народ повалил… Красься сейчас же! Я пошла гостей встречать.

Я привела себя кое-как в порядок. Только глянула в последний раз в зеркало, снова как разревусь…

Влетела Ирка. Увидела новые потёки свежей краски под глазами.

– Тебя по щекам отхлестать? Чтоб в себя пришла?.. Ну, Симонушка, ну что с тобой?

– Я влюбилась…

– Боже мой! Когда ты успела?

– Час назад.

– Господи! В кого?!

– Не знаю… – И я снова заревела.

Ирка не стала церемониться, наклонила меня над раковиной и принялась смывать второй вариант боевой раскраски для особых жизненных ситуаций. Промокнула мне лицо ледяным полотенцем и вышла. Через секунду она принесла стопку коньяку и заставила выпить.

Меня, естественно, посадили рядом с Ростиславом Евгеньевичем. Он, естественно, вёл себя как уже вошедший в права владения. Деликатно, конечно, но вполне конкретно.

Иркина мама, Мирослава Евгеньевна, поглядывала на нас тоже совершенно конкретно – с тихой умильной радостью. Её младший братик – любимец и гордость их большой славной семьи. Славной во всех отношениях: славный некогда папа, Иркин дедушка, Евгений Ростиславович, учёный-филолог, славный дедушка-прадедушка, капитан парусного судна ещё при царе – плюс пятеро славных детей: Мирослава, Болеслав, Владислава, Ярослав и Ростислав – и ни одного слесаря! Или товароведа овощного магазина, на худой конец.

Чем её радовала такая партия для братика, как я? Ума не приложу!

Первые тосты отгремели залпами шампанского и отзвенели хрусталём. Массовики-затейники с нашей кафедры, руководящие юбилейным процессом, объявили перерыв.