Михаил Успенский - Желтая подводная лодка 'Комсомолец Мордовии'

Михаил Успенский, Андрей Лазарчук

Желтая подводная лодка "Комсомолец Мордовии"

Тут как-то в "Намедни" - передача одна так называется - показали знаменитый английский аукцион "Сотбис". Так на этот аукцион безутешная японская вдовушка сбагрила кой-какое барахлишко своего незабвенного, видно - дабы было на что помянуть. Две пары носков, свитеришко с оленем, очки с одним стеклышком... срамотища. И вдруг! Я, ребята, аж взмок: среди всех этих обносков дорогим самоцветом взыграла одна очень знакомая мне вещь. Да и как ей не быть мне знакомой, если из моих рук она и вышла, и ушла, и затерялась в джунглях шоу-бизнеса.

Я-то, дурак, думал, он ее на первой же ливерпульской помойке выкинул...

Кто купил, и за сколько, и купил ли вообще какой идиот - не сообщалось, короткий сюжетец был. Но окажись я в тот день в городе Лондоне - всю свою фунтовую заначку снял бы со счета и вещугу эту из чужих рук выручил бы.

А потом прижал бы к груди, обнял и заплакал...

Началось это все в недоброй памяти шестьдесят восьмом годике, когда доламывал я третий год службы на атомной подлодке "Комсомолец Мордовии". Про то, что тем летом случилось, я и по сю пору не имею права трепать языком; скажу только, что анекдот "Кто бросил валенок на пульт?!!" - вовсе не такой смешной, как кажется. Вообще все было как в песне: и горела роща под горою, и светилась, падая, ракета...и нас оставалось только трое. Но не помнит мир спасенный своего спасителя, потому что он вообще никогда ничего доброго не помнит. Да и несерьезно числить в спасителях рыжего и лопоухого человека по фамилии Залупынос, радиолюбителя из-под Кривого Рога, из колхоза "Великие Проблемы"? А вот любитель-то он был любитель, да сделать смог то, что наши офицера с "макаровкой" за плечами от избытка знаний не потянули... Он просто не знал, что этого сделать нельзя, оттого все и получилось. Сам он при этом чуть не улетел, конечно, как кузнец Вакула на черте...

Кабы не его невежество, где бы сейчас все умники были, да и мы с ними заодно...

И вот лежим мы в госпитале, отдельная палата на троих; подводников вообще кормят на убой, так уж повелось (с фабрики-кухни ресторана "Прага" на лодки обеды поставляли), но здесь и мы удивились... да я и сейчас себе не все из того позволить могу...телевизор в палате, программу "Время" смотрим, "Сагу о Форсайтах", Архангельский народный хор... "Ленинский университет миллионов"... не дотянуться ведь, не выключить.

И приходит адмирал флота Кабаков, личность совершенно легендарная.

Много про него можно было бы рассказать, только это отдельная книга получится...

Одна борода - это три главы из той книги... вечно она у него куда-то попадала...

И присаживается он на кровать к Толику нашему Залупыносу, а у того из-под бинтов один глаз виден, натруженный созерцанием тяжелого семейного положения Форсайтов, бороду в сторону отводит и говорит:

- Спасибо тебе, сынок, что сорвал ты чрезвычайное происшествие во время боевого дежурства. А то зияла бы в ракетно-ядерном щите нашей Родины дырища от Калининграда до Диксона. Командование этого так не оставит. Проси чего хочешь.

Толик говорить-то мог, хохлу так просто рот не заткнешь, но тут дара речи лишился. Только пальцами показывает: лычки, мол, лычки.

- Это само собой, - машет рукой адмирал, - мичманом будешь и к "Боевому Красному" представим. Ты для души, для души проси...

Толик и попросил. Да так попросил, что адмирал аж крякнул и напрягся.

- Хочу, - говорит наш радиолюбитель, король эфира, - прежде чем помереть, "Битлов" живьем увидеть и услышать...

(Сестры потом рассказывали, что с месяц адмирал названивал по два раза в день: не помер ли Толик. Но Толик не помер. И мы заодно.)

x x x

Почти год прошел. Выздоровели мы, в экипаж вернулись. И даже в автономку ушли. Веселая автономка вышла, потому как на гражданке хохлы и русские, составлявшие поначалу костяк ракетно-ядерных сил, кончились. Видно, слишком много лодок наделали. И пошли на флот татары. Но городские образованные татары все плоскостопые и с язвой, поэтому набрали по заволжским степям пастухов и подпасков. И самую ответственную сторону жизни в автономке они превзойти никак не могли. Дело в том, что гальюн на подлодке представляет собой не просто место, где матрос с радостью справляет естественные потребности организма, но и сложное гидравлическое устройство. Из-под кустика можно просто встать и уйти; в доме с ватерклозетом уже труднее: надо дернуть за цепочку и проконтролировать процесс; в самолете или там поезде надо нажать на педаль.