Дарья Дезомбре - Стать регентом

– Ты не согласен? – рядом Каминский совсем по-детски моргнул.

Окиянин покачал головой и отвернулся в сторону.

– Что-то я нехорошо себя чувствую, – сказал он. – Не выспался. Ты прости меня, я пойду – лягу.

Каминский внимательно на него посмотрел.

– Может, вызвать врача? – голос у него сделался обеспокоенным, видно, с лицом у Окиянина и правда творилось что-то не то.

– Нет, просто тяжелый перелет. Извини. – И он быстро вышел из бара, чувствуя спиной встревоженный Ленин взгляд.

В номере он с ожесточением бросал себе в лицо пригоршни ледяной воды, пока не застыл: вцепившись руками в края раковины, глядя на мокрую свою физиономию в маленьком зеркале. Он нравился себе, Окиянин. Как нравились ему звуки его фамилии и имени – с тех пор, как Ярослав превратился в краткое «Яр». Нравились правильные черты лица, и до некоторого времени – голубые глаза. Холодные – вот как она сказала в тот день, когда он невольно подслушал под дверью. И близкопоставленные. Окиянин этого не находил, но ей-то казалось именно так – и стало неважным, как считал он сам. А волосы Яр стриг всегда очень коротко – почти по-военному. Впрочем, военным был весь стиль его жизни. Распланированный. Четкий. Никакого – я подумаю над вопросом в пивной, подойду в институт к полудню и напишу, что надумал. Никакой свободы, свойственной творческой научной братии. Хотя Окиянин давно подозревал, что те из «братии», кто достиг чего бы то ни было, как и сам Яр, жили в ритме казармы.

А он – ОН! – раздражал его всем. И длинными волосами, и небрежностью, с которой он обращался с собственным временем и в конечном итоге с собственным талантом. А талант у него был. Окиянин вытер с силой лицо и прошел в комнату. Да, талант у него был уровня самого Яра. И это и бесило Окиянина больше всего. Как там сказал профессор Кадишев (она тогда уже переехала «к нему» жить)? Какой теплый и сильный талант! Яр тогда не выдержал – что с ним случалось редко – и быстрым шагом вышел из лаборатории. Он нисколько не комплексовал по поводу силы своего дарования, но знал: никто и никогда не назовет его талант «теплым».

Время было детское – часов десять, и Яр решил еще почитать. Но сначала позвонить Ирине. Разговор с ней, как ни странно, его успокоил: отдалил все, что стало вспоминаться с такой силой при одном взгляде на эту спину, на профиль с выдающимся «шнобелем», на карие глаза чуть навыкате.

– Как ты устроился? – голос Ирины был в меру обеспокоенным. Она знала, что муж устраивается на новом месте с четкостью и быстротой спартанца. И, не дожидаясь ответа, продолжила: – Я тут сходила на распродажу, нашла тебе премиленький свитерок.

– Хорошо. – Яр ответил на обе фразы. Свитерок он все равно носить не будет, тем более «премиленький», но у Ирины уже было мало места в собственных шкафах, поэтому она удовлетворяла свою безобидную страсть к шопингу, покупая вещи Окиянину.

– Встретила Лизу… – Лиза была женой коллеги Яра, столь же безмозглая, как и Ирина.

Надо заметить, что Яра не удручала глупость жены, напротив: он справедливо считал себя умнее и образованнее девяноста девяти процентов земного населения, и почему-то бо€льшая разница в интеллекте была для него менее раздражающа.

– Они очень плохо живут, – «озабоченным» тоном заметила Ирина.

Яр понимал, что перипетии в личной жизни подруги только радуют ее на фоне собственного благополучия. – Лиза хочет от него уйти, представляешь?! Мы искали, сколько стоит снять квартиру сейчас в Питере.

– И что же?

– Очень дорого, – с удовлетворением констатировала Ирина.

– Итак, Лиза остается на месте? – Яр очень ясно представил себе, как две подружки склонились над экраном компьютера с сайтами агентств по недвижимости, потом горестно повздыхали, выпили чуть-чуть коньяка из бара, а затем вышли «делать шопинг». Впрочем, может быть, «премиленький свитер» был ДО.

– Ярослав, что-нибудь случилось? – вдруг спросила она совсем другим, напряженным голосом. Интуиция у нее была звериная.

– Что должно было случиться? – раздражение опять поднялось упругой волной.

– Не знаю. У тебя голос какой-то… не такой.

– Попытайся сформулировать свою мысль более четко, дорогая, – тон у него сделался ледяным.

– Я скучаю по тебе, любимый, – теперь Ирина была явно испугана.

– Я тоже, – как можно мягче сказал он. – Спокойной ночи.

Он попытался почитать научные журналы, но сосредоточиться не получалось.

Так где же они все-таки познакомились?