София Гарипова - Epic Fail 3.1 и татарский характер. Посвящается Мамам

Булат заявил родителям о своем намерении: с армии он как вернется через год 25 25 После университета, где была военная кафедра, служить полагалось один год – так и женится. Я так поняла, на Гүзәл. По тону Таслимы-апы с татарским выражением, «как бы еще неизвестно еще», она прошептала по-татарски: «Богу лучше знать»…

– Да, кому лучше знать – на ком следует жениться? Может, папу-маму спросить? – я так прокомментировала этот несколько странный недовольный выпад…

Таслима-апа услышала в этом одобрение и по-деревенски просто кивнула. Таслима, приехавшая из Казани – она тоже улыбнулась.

А Гүзәл услышала в этом комментарии не иронию, а поддержку… И я попала в очень затруднительное положение… Почему-то мне захотелось от души угодить всем им троим… И вообще, разве это я тут что-то решаю?!

У Булата в деревне осталась старая детская гитара. Это Таслима ее притащила, он как уезжал переводиться в Казань, старую маленькую гитару ей учиться оставил. Вечером мы с Сашей сидели с двоюродными братьями Булата, его родителями, с Гүзәл и Таслимой. Дети наелись, напились и спать повалились. Для Марьям в два года пять километров пройти своими ногами – не шутка… Мне даже не пришлось укладывать её спать.

Гүзәл пошутила, будто я настолько боюсь Сашу одного отпускать, что даже к другу в деревню вместе с детьми отправилась. Честно говоря, мне несколько обидно стало, ведь Булат – он не только Сашин, но и мой друг тоже… Я понимаю иронию, она намеревалась сказать…

– Да я всегда Алекса с Булатом отпускаю. Еще ни разу ему не запрещала куда-либо ходить. Они вместе на «Войну», на «Банды Нью-Йорка», и на этих, которые, ты рассказывал, чудовищ инопланетных ловили… как их?

– «Люди в Черном»… – подсказал Саша.

– Да, и на «Люди в Черном» они же вместе ходили. И еще на рыбалку. И еще на день рождения Алекса.

– Честно сказать, когда мы ходили смотреть «Войну» и «Банды Нью-Йорка», Гузелька с нами была, – вполголоса пояснил мне Саша. – И на рыбалке тоже.

Булат кивнул… Я постаралась не смотреть на реакцию Гүзәл, но услышала, как она фыркнула… Теперь-то мы знаем, это она кого-то тут одного никуда не отпускает… Но в армию ей Булата все-таки отпустить придется..

Встали мы поздно (и легли поздно). А Данил-то у нас уже в 5 утра встал! Смотрю, а он с Таслимой играет, с соседской девушкой, у кого мы ночевали. Подождав до приличия до шести утра, от Таслимы мы осторожно направились к Булату. Таслима-апа была уже на ногах, и завтрак для них с Рустамом-абый уже был на столе. Таслима-апа смутилась, что только на двоих приготовила, она думала, мы у Таслимы часов до восьми спать будем. Приготовила еще завтрак и для нашего семейства, заодно поговорили. Булат с Гузель встали в семь, и Таслиме-апе пришлось в третий раз за утро готовить им завтрак. Но она делала это с такой легкой непринужденностью, и приятной заботливой улыбкой. Позавтракали. Пообщались. Пообедали. Гүзәл надо было еще в Казани вечером куда-то успеть, и уже пора было ехать, прощаться. Отец Таслимы на машине предлагал довезти нас до автобусной остановки. Но мы отказались, нас Рома-Рамис везет.

Перед нашим отъездом Булат срезал нам цветы. Пояснил, они на прощание – желтые тюльпаны… Почти как в песне: «Желтые тюльпа-аны… Вестники разлу-уки!». В армию провожать его уж приезжать не надо, и так большую дорогу мы проделали. Тюльпаны означают любовь. Красные тюльпаны – истинную любовь, желтые же… Нет, не разлуку, я знаю (хорошо, хоть он знает) – безнадежную любовь…

Хотела возразить, мол, ну зачем нам еще эти цветы, ну куда?… Но увидев, как он торжественно, радостно и бережно их нам несет, не смогла отказаться… Мы как приехали с двумя сумками, так и уезжаем с двумя сумками. А еще двое детей – два года и год… Мы уезжали в Челны вместе с Гүзәл на Роминой машине. Она ехала до Челнов к маме, а оттуда ей в Казань на работу. Она устроилась в поликлинику.

– Смотри! Как раз сегодня расцвели, и желтые, и красные. Гүзәл – это тебе, красные, как символ любви! А вам, Алекс и Ләйсән, желтые: это как символ разлуки… Будете с Алексом меня ждать?! – пошутил он в своей манере.

– Да, ждать будем. А писать тебе – прости, на этот раз этого тебе я не обещаю… – грустно, но как бы в шутку ответила ему я, оглянувшись на Сашу, Марьям и Данила. Саша пожал плечами, а Гүзәл чихнула. – Но адрес своей части нам всё равно вышли? Теперь времени почти нет, но вдруг напишем.