София Гарипова - Epic Fail 3.1 и татарский характер. Посвящается Мамам

Я сидела за столом между Сашей и Павлом. Паша пригласил нас с Сашей вечером к ним с Наташей, когда мы закончим посиделки, к нему домой. Зайти. Паша предложил нам выбрать любой CD-диск, а если нет, он постарается найти любую музыку. Саша сказал, чтобы я выбрала.

– Все-таки, может быть, что-нибудь из современной запомнилось?

– За тенденциями музыки последних лет я не следила. Но иногда по радио слышала группу, кажется, «Премьер-Министр». Там такая песня есть, я сейчас напою:

Паша улыбнулся и попросил последний припев: «Напой еще раз?»

Он закрыл глаза рукой, словно то ли пытался вспомнить песню, то ли пытался сохранить серьезный вид, пряча улыбку:

– Угадаешь, как называется эта песня?

– Как?

– «Девочка с Севера»!.. Кто знает, как там в оригинале песни «Девочка с Севера» было? По-моему, там не было «зала ожидания», там звучало «Вся в ожиданьи чуда и любви»… Эх ты, Лейсан, сама ты – наш «зал ожиданий»!. . Зал ожиданий счастья и любви… – он посмотрел на всех собравшихся, тут повисла пауза.

Булат отвел глаза в сторону от Гүзәл, пристально наблюдая и следя за тем, к нам ли несут наш чай. Паша резко встретился с моим взглядом и быстро опустил глаза. Неожиданно резко повисло молчание. Все девочки тоже стали, вслед за Булатом, смотреть на девушку-официантку, которая и правда нам несла чай. То ли от этого направленного потока взоров, то ли от своей неловкости, то ли от слишком высоких каблуков, но тут официантка оступилась, и все чашки на подносе полетели вниз на пол, как раз под звук слов «счастья и… любви!», которые повторил Павел еще раз.

У меня от страха прямо холодок по спине пробежал.

– Молодец, ты как раз «На счастье!» успел сказать! – улыбнулась Наташа. И тут её радость была такой неожиданной, такой яркой и истинной, и светлые глаза засверкали у нее. Милая девочка!

– Не только «на счастье», но и «любви»! – поддержал Рома-Рамис. – Ребята, Саша и Ләйсән! Чтобы у вас всегда были и счастье, и любовь!

– Давайте, за вас!

Тут, так и не дождавшись чая, Гузель и Наташа допили бутылку красного вина. А Каролина, Асия и я втроем пили только воду.

– А в прошлом, на «Евровидении» была песня на тот же мотив, от России выступал «твой» Премьер-Министр с «Northern Girl -Lady Ice»… Там иначе текст «перевели». Я напою:

Напевая про девушку, остающуюся загадкой, он глядел на Наташу, и как только она опустила глаза, его взгляд со словами «I’ve been thinkin’ about you» («Я думал о тебе») упал на меня, случайно ли, преднамеренно, не знаю, но с этого момента начала краснеть. А, может, и раньше – еще с «зала ожиданий», до меня так долго доходит взрослый юмор, что именно он имел ввиду… Мне было отчего-то жарко и стыдно, жарко и жалко. Я покраснела, по-настоящему покраснела. Хотя весь вечер ничего не пила из спиртного… мне нельзя, все еще кормлю грудью Данила… И как только разбилась посуда, мне от выпитой ли воды, страха ли или волнения сразу захотелось в туалет сбежать, я не так хорошо умею скрывать свои чувства… Однажды я ранила его самолюбие, отказав, и он смирился, и все еще добр ко мне!

Я привстала, спросив девочек, никто не собирается ли выйти ненадолго – «пообщаться с космосом» (в туалет), Каролина и Асия как будто не поняли или правда не хотели, а Гүзәл заговорщицки кивнула. Она легко дотронулась до плеча Булата и дала знак: «Фокс, мне надо выйти». Тот встал, отодвинул свой стул, а затем стул Гүзәл, подал ей руку, чтобы она встала… и мы вместе пошли. Прямо как на великосветском приеме, и Гүзәл истинная леди.

Только я вспомнила, что девочки в туалет ходят не только для того, чтобы… понятно для чего, но и чтобы подкраситься…

В сумочке у меня из всей косметики была только недорогая помада «kiki» «Карамель» (№35), которую я купила на втором курсе, пачка влажных салфеток, блокнот и карандаши, расческа, детские ножницы, маленькая машинка Данила, крохотная «книжка-малютка», пустышка (которую «киса унесла») и почему-то только один запасной носок для Марьям… Я посмотрела на Гүзәл, наносившую повторно себе пудру, румяна, тени. Еще раз глянула к себе в сумку, достала помаду. Глянула еще раз на Гүзәл, на себя в зеркало, накрасила губы.