Влада Деново - Запрети мне

Диван, на котором я сидел, скрипнул – на него безвольной тушей свалился парень в слишком обтягивающих светлых джинсах. Я смутно помнил, что зовут его Илья и он отсосал мне как-то в туалете ночного клуба.

– Мы знакомы? – протянул он, закидывая руку на спинку дивана позади меня.

– Ты обознался.

– А по моему, мы знакомы. Знаешь, у меня хорошее настроение и с удовольствием поделился бы им с кем-то вроде тебя. Прогуляемся?

– Я же сказал, я тебя не знаю. Отвали.

Илья обиженно оттопырил нижнюю губу. Он был из манерных, чем меня и бесил.

– Что ты ломаешься, как целка? Или не помнишь, как мы с тобой зажигали?

– Помню, потому и отказываюсь. Всего доброго.

Я направился к выходу. Краем глаза я увидел в толпе знакомых Матса. Он стоял, придерживая за талию брюнетку с выдающимся бюстом. Что ж, вкус у него определенно есть.

Отойдя на приличное расстояние от клуба, я остановился и закурил. Было тихо и пустынно, снег падал курпными хлопьями. За спиной я услышал шаги и вскоре увидел Матса. Он был без шапки, в наспех намотанном шарфе.

– Ты домой идешь? – поинтересовался он. – Я тоже, нам по пути.

Он был чем-то рассержен: брови сдвинуты, дыхание учащенное, на скулах лихорадочный румянец. Хотя, возможно, просто быстро шел.

– Так ты все-таки заметил меня там?

– Я увидел тебя, когда ты уже выходил.

Матс вздохнул напряженно.

– Знаешь, – сказал он. – Больше всего на свете я не люблю трусов. Особенно тех, кто трус настолько, что унижает людей не в лицо, а за их спинами.

– Ты о чем?

– После того, как ты ушел, к нам прицепился мой одногруппник Илья и при всех стал отпускать дебильные шуточки в твой адрес. Он сказал, что ты гей.

Вот так и произошел мой незапланированный каминг-аут.

Я вообще не собирался ничего ему рассказывать, но теперь, благодаря одинокому обиженному идиоту, от меня отвернется еще один человек. Я был готов к такому повороту событий глубоко в душе, но все равно дернулся от неожиданности после произнесенных слов.

Нога заскользила по подмерзшей решетке стока и я ухватился за куртку Матса. Мы упали, и он оказался сидящим на мне.

– Ларсен, прости, но я правда гей, – сказал я, рассматривая в близи его пушистые ресницы.

Холодные воздушные хлопья падали мне на лицо и сразу таяли. Я лежал, ощущая на себе приятную тяжесть его тела и улыбаясь, как умалишенный.

– Окей, ты гей, – задумчиво повторил Матс. – Но это не повод поливать тебя грязью за спиной. Так что я не зря сломал ему нос.

– Вы с Ильей подрались?

– Я не говорил, что мы дрались. Я просто сломал его нос.

– Что-то ты слишком горяч для северянина.

– Ты не первый, кто говорит мне это.

Он встал и помог подняться мне. И еще раз, точно видел впервые, осмотрел с головы до ног.

– Какой-то ты странный гей, – резюмировал он. – Я думал, геев видно сразу.

– Многих сложно подловить на этом, пока они не полезут тебе в штаны.

– Надеюсь, ты не собираешься…

– Успокойся, ты не в моем вкусе.

Матс на секунду замер и с чувством уязвленной гордости спросил:

– Я недостаточно привлекательный для тебя?

Я не мог не улыбнуться.

– Дело не в этом. Я убежденный актив, а ты, как я вижу, далеко не покладистый парень… Ларсен, у нас бы ничего не получилось потому, что мы не смогли бы договориться, кто кого будет трахать.

Он ошеломленно отвернулся. Я успел заметить смущение на его лице и усмехнулся про себя.

Остальное время мы шли молча. У арки, где наши пути расходились, Матс вдруг положил руки на мои плечи и уверенно проговорил:

– Я рад, что познакомился с таким сильным человеком как ты. Ты не стесняешься быть собой, но я знаю, как трудно отстаивать свою позицию в стране, где гомосексуализм считают болезнью и позором. Потому если тебе будет не кому поплакаться в жилетку, я всегда к твоим услугам.

Он исчез в темноте арки, а я еще долго стоял в желтом свете фонаря, засыпанный снегом. Я привык, что меня терпели, ненавидели, презирали, но не мог поверить в то, что кто-то захочет меня понять.

Ежегодный кинофестиваль молодых дарований в этот раз решено было провести в городке, располагавшимся в паре часов езды на автобусе. Я не собирался ехать, несмотря на то, что ехала вся группа. Но для филологов это было обязательным условием получения зачета по литературоведению.

В автобусе я разместился на последних двух сиденьях. Нужно было просто пережить этот день. Я включил музыку в наушниках на полную, но это уже не спасало: я начинал подсчитывать цветочки на обивке сиденья впереди.