Галия Смаилова - Золотая монетка

Она делилась этими своими проблемами, и при этом искренне верила, что других, более важных проблем, чем ее собственные, на свете не бывает. И все, что мне оставалось, построить на лице сопереживающую мину, и делать вид, что на самом деле она – центр всей вселенной. Но, справедливости ради, стоит признать, что доброты в Алине было больше, чем эгоизма. Вот такое сочетание несочетаемого. Единственная дочь, любимица своего отца, да, она нуждалась в постоянном внимании, неважно мужчин, или подруг, или родственников. Ей было необходимо внимание всего общества в целом. Но в то же время, в воспитание Алины родители смогли вложить не только вежливость, тактичность, умеренную щедрость, а также умение тоже быть внимательной. Одним словом, Алина, моя хозяйка, была хорошим человеком, к которой я испытывала смешанные чувства. И мне от этого было совсем не легче.

– Карина, детка, пойдем. Нам пора возвращаться, – Алина взяла дочь за руку, и они пошли по дорожке, ведущей из сквера в сторону стоянки автомобилей.

Сквер, в котором мы гуляли, был любимым местом игр для Карины. Хотя в нашем городе довольно много различных мест, куда можно было бы поехать, или даже просто прогуляться пешком, и неплохо провести время. Каринка же всем известным ей местам предпочитала этот небольшой скверик. Карина предпочитала…

Я плелась следом за ними, наблюдая за их спинами, и даже не заметила, как погрузилась в свои мысли… На самом деле здесь было все, что только может пожелать маленькая девочка. В самом центре удобно устроился разноцветный детский городок, в котором были и лилово-желтые качели, и зеленая с оранжевыми перилами горочка для малышей, а рядом ярко-красная горка для детей по старше, и много всяких замысловатых турников-лабиринтов, раскрашенных во все цвета радуги. Чуть подальше размещалась небольшая круглая площадка со специальным резиновым покрытием и лавочками вдоль ее краев. На ней ребятня отбивала в основном баскетбольные мячи, а по вечерам она превращалась в площадку для танцев.

С другой стороны детского городка в метрах двадцати от него была другая площадка, побольше первой, но менее облагороженная. Центр этой площадки украшала небольшая клумба, собранная из пяти старых автомобильных покрышек, также раскрашенных в разные яркие цвета. Цветы в ней были красивые и рассажены в таком порядке, что если смотреть на клумбу сверху, то из растущих цветов можно увидеть рисунок одного большого цветка. Вокруг клумбы малыши, как правило, разноцветным мелом оставляли свои недолговечные автографы и рисунки, сменяющие друг друга день изо дня. Вдоль краев площадки также были размещены лавочки для отдыхающих. Вид этих лавочек довольно заметно разнился от тех, что были на первой площадке, да и вообще от всего остального, что заполняло сквер вокруг. Они отличались именно резными с замысловатым узором ножками, покрытыми серебряной краской, благодаря которым им придавался благородный, в какой-то степени даже дворянский вид. Видимо, они были еще с тех самых времен, когда создавался этот сквер, просто время от времени они проходили своего рода реставрацию после очередных нашествий местных хулиганов.

На одной из таких лавочек изо дня в день в противоположность рисункам на асфальте, и как мне кажется, уже целую вечность сидела пожилая женщина. Маленькая, сухонькая старушка лет шестидесяти всегда садилась на одно и то же место, даже на один и тот же край лавочки, и кормила голубей. Никто не знал откуда она, в какое время приходила и когда покидала сквер. Каждый раз, когда я с Кариной приходила сюда, она неизменно уже сидела на своем месте и разговаривала со своими птицами, время от времени подкидывая им крошки хлеба.

Мне нравилось за ней наблюдать, наблюдая за ней и ее птицами, мне почему-то было легко приводить свои мысли в порядок. Но мое наблюдение было не единственным, пожилая женщина также наблюдала за всем, что происходило вокруг, в том числе и за мной. Меня не покидало ощущение, что эта старушка мне знакома, но каждый раз, перебирая в памяти лица людей, встречавшихся на моем пути, никто не воскрешал, даже из самых дальних уголков воспоминаний, и я приходила к выводам, что ее лицо мне определенно незнакомо. Очень часто я ловила ее взгляд, иногда безразличный, иногда задумчивый и, как мне кажется, беспокойный, но в основном ее взгляд сопровождался еле заметной улыбкой. Я бы обязательно его запомнила, если бы повстречала ранее. Нет, мы не встречались с ней раньше, и в этом я убеждала себя при каждой встрече. И каждый раз, встреча наших глаз придавала какой-то особенный смысл моему существованию. Я так и не смогла распознать и до конца расшифровать в себе это странное ощущение, возможно даже я придавала ему преувеличенное слишком философское значение, но что-то внутри заставляло меня думать именно так и никак иначе.

Читать дальше