Яна Саковская - Рука об руку

– Я тоже. Закат, продолжайся! – друг смеётся, взмахивает рукой, и закат продолжается. В небе набухает огонь, и мне интересно, как он проявится и развернётся. Пока мой друг думает, алая волна медленно катится по небу, и я так увлекаюсь этим зрелищем, что чуть не пропускаю момент, когда он готов сделать следующий ход. Его слова выводят меня из задумчивости и возвращают в игру.

– Учитывая время, когда мы жили…

Надо же! Он рассуждает в той же последовательности, что и я.

– …зная твоё сострадание и чувствуя твою большую печаль оттуда… Война. Потери.

Я бы сказал, что от этих слов мир поперхнулся. Наливающийся яркостью алый обратился в кровяной, как будто несколько раз проткнули ножом красный апельсин, но из него вместо сока полилась кровь. Небо в кровоподтёках.

«Ты что творишь!» – мысленно восклицаю я. Вслух – это только закрепило бы действие. Каждый раз, когда он берётся угадывать, он забывает о силе слов.

Позади раздаётся глубокий острый грохот, земля содрогается, и я привстаю посмотреть. Похоже, в горах произошёл взрыв. Шахты местных жителей. Тянусь туда вниманием и с облегчением понимаю, что в шахте уже не было горняков. Никто не пострадал. Но, похоже, до этой шахты будет очень сложно теперь добраться – на некоторое время она утеряна. И ещё что-то произошло в городе. Тянусь вниманием туда – а, ДТП. Один водитель отвлёкся на донёсшийся грохот взрыва, не обратил внимания на сигнал светофора и врезался в машину другой участницы дорожного движения. Очень неудачно столкнулись на перекрёстке и перегородили всю дорогу. Мир, как может, компенсирует разрушительный заряд, нечаянно привнесённый моим другом. Мне интересно, как он будет выкручиваться.

– Мир, прости меня! Я… – я почти слышу, как он говорит: «Я дурак», – но он вовремя осекается, сообразив, что, назвав себя дураком, он только усугубит положение. – Я любуюсь тобой. Я обещаю быть бережным. Я желаю тебе долгого мира…

Он стоит в полный рост, подняв лицо и руки к небу, и поглаживает ладонями кровоподтёки. Я ложусь обратно и наблюдаю, как под руками моего друга раны неба затягиваются, а избыток небесной ткани собирается в ватные облака, тотчас впускающие в себя огненный свет.

Закончив, мой друг вновь усаживается рядом со мной, и я чувствую его пронзительный взгляд. Угадал или не угадал? Я улыбаюсь и размышляю, не помочь ли облакам составить какую-нибудь причудливую форму – или оставить как есть. Пусть будут, как есть.

– Жить прошлым или искать для себя будущее? – тихо спрашивает он и прислушивается к отклику мира. Ничего. Пробуждённые нашим первым раундом мечты пока спокойны, но и ностальгическое чувство не наполняет души жителей этого мира.

Интересно, как он интерпретирует это. «Не попал вопросом»? «И то, и то»? «Ни то, ни другое»?

– Помогать себе или помогать другим?

Я смеюсь. На этот вопрос ответ такой же, как на предыдущий, поэтому мир молчит, но я чувствую, как ему нравятся эти слова. «Помогать себе». «Помогать другим».

Мой друг закусывает губу и погружается в глубокую задумчивость. Солнечный диск наполовину утонул.

– Я хочу, чтобы закат продолжался, – шепчу я и вижу, как стая чёрных на фоне пламенеющего неба птиц пролетает над солнцем и скрывается из вида.

– Муж или сын? – я чувствую прикосновение его руки к моей. Он догадывается, и это последняя проверка. Будет отклик в одну из сторон – значит, ему придётся сдаться. Не будет отклика – значит, на все эти вопросы один и тот же ответ.

– И то, и другое, – шепчу я. Ну же. Разгадай меня. Разгляди меня. Узнай меня.

Он встряхивает головой, и рыжеватое золото волос рассыпается по плечам. Передо мной Кларисса.

– Nice to finally meet you, Amanda 4 4 Так здорово наконец-то встретиться с тобой, Аманда. (англ.) .

Моё наспех слепленное тело не умеет выдерживать столько чувств, поэтому я погружаю руки в пламенеющее небо, вдыхаю прошлое и будущее, помощь себе и помощь другим, любовь к мужу и любовь к сыну и позволяю своему телу преобразиться в тело Аманды Пёрлз. Женщины, потерявшей на войне мужа, а от болезни – сына. Организовавшей группу поддержки для женщин, переживших потерю. Нашедшей отдохновение для души и надежду в журнале «Graceful Weekly», благодаря нему учившейся вновь мечтать и помогавшей мечтать другим. Написавшей однажды благодарственное письмо главному редактору Клариссе Гамильтон и получившей приглашение раз в месяц писать статью о проживании потерь и помощи себе в обретении новой надежды. Принявшей это приглашение и нашедшей задушевного друга по переписке в Клариссе, но так и ни разу не решившейся поехать на другой конец страны, чтобы нанести визит. Получившей однажды по почте номер журнала, где фотография Клариссы была в траурной рамке.