Юлия Чепухова - Ворожея за кадром

– Что вы себе позволяете?! – Наконец, выпалила она, делая порывистый шаг к моему столу. – Кто вы такой, чтобы судить обо мне?!

– Продюсер этого проекта. – Невозмутимо парирую я, испытывая нездоровое удовольствие от стычки с ней.

– Значит, тот самый Князев, падкий на красивое личико, но не считающий нужным даже узнать чуть больше?! – Ее белоснежные зубки оскаливаются не в надменной улыбке, а в самом настоящем диком оскале. Осторожнее, а то укусит.

– А зачем? – Мой нездоровый энтузиазм только возрастает на ее агрессию. Мы оба будто с цепи сорвались. Пусть я раньше не позволял себе подобного хамства, так что изменилось теперь? Ведь девочка мне ничего не сделала. Но остановить я себя уже не могу. – Я видел ваши фото. Ракурс ничего так. И камера вас любит. Но одних красивых картинок мало. На экране вы еще двигаться будете и говорить. А в вашем досье что-то не наблюдается хоть какого-то диплома об окончании театрального училища. Так о чем может быть разговор?!

– Я уверена, у большей половины сидящих здесь кандидаток, уже одобренных вами, не то что законченной театралки нет, даже классы общеобразовательной школы не все! Однако их прописка, по-видимому, намного краше моей! Так?! – Девушка вся кипит от злости и от прежней робости следа не осталось. А что же окружающие вдруг притихли? Наслаждаются бесплатным спектаклем? Я забыл, что мы не одни, напрочь вылетело из головы, стоило лишь нашим гневным взглядом сцепиться не на жизнь, а на смерть. Жаль, придется закругляться.

– Возвращайтесь домой, Василек. Мы закончили с вами. – Я протягиваю ей документы, не сводя взгляда с точеных скул и упрямо вздернутого подбородка. А как в возмущении вздымается ее грудь! Просто космос! Но я не изменю своего решения. Пусть она невероятно горяча, но не сможет выжить здесь. Москва ломает людей, намного сильнее духом. Что уж говорить о ней?

– Еще посмотрим. – Зловеще тихо произносит она сквозь зубы, выхватывая папку из моих рук, и с достоинством королевы покидает мой кабинет.

А я только сейчас замечаю, что тишина в кабинете полном народу стоит такая, что слышно жужжание мухи на подоконнике. Перегнул палку, наверное? Плевать. Зато Василиса поймет, что все в этом городе такие же мерзавцы, как и я, и спокойно вернется домой.

– Что на тебя нашло? – Первым подал голос Мокшин, наконец, убравшись с моего стола. – Девочка идеальная!

– Именно поэтому ей не место в кино, тем более в криминальном детективе. – Отчеканил я.

– Напротив… думаю, она бы вписалась в сюжет, сыграв на контрасте. – Вдруг подал голос наш сценарист.

Взглянув на него, я вдруг понимаю, что во мне проснулось острое желание ему врезать. Щенячьи глазки Стаса блестят, глядя на поднос с чашками кофе, которые так никто и не принял. Неужели, нашел себе новую музу? И какую по счету? Ну, уж нет! Я первый ее поймал. Мой воробушек!… Боже, что же я несу?!

Василиса.

Не чуя ног под собою, я вылетаю прочь на улицу. Я не плачу, но хрипы рвутся из горла, вызванные яростью. Как смел он так унизить меня перед столькими людьми?! И почему ни один не вступился за меня? Или время джентльменов кануло в Лету? Чертов негодяй! Подонок! Да кто он вообще такой?! Продюсер Князев… И фамилия под стать характеру. Надменный. Бесцеремонный… Эпитеты рвались и куда грубее, но я не позволю этому типу взять вверх над моими эмоциями, которые и так сейчас фонтанировали через край, распространяя свое врожденное волшебное влияние на окружающих. Парни и мужчины постарше оборачивались мне вслед, спотыкались, идя навстречу. Но усмирить свой дар не было никакой возможности. Слишком зла…

В одной из студий заискрила проводка. Не думаю, что это случайное совпадение. Опять я учудила. Выдыхаю полной грудью уже на улице. В небе грохочет гром, тучи свинцовой тяжестью давят на плечи, но я не замечаю ничего вокруг. Только его серо-голубые, стальные глаза. Его ухмылку, полную превосходства. Не был бы он таким подлецом, я бы восхитилась его молодостью для такой должности и сногсшибательной красотой, которая очевидно разбила не одно девичье сердце. Именно разбила, ведь этот человек не ведает жалости, ставя себя выше остальных. Егор Дмитриевич Князев – гласила золоченая табличка на двери в кабинет. Ее я заметила, когда возвращалась туда во второй раз с чашками кофе в руках. Ведь хотела, как лучше… создать непринужденную атмосферу. Видела же, как остальные устали, и перерыв требовался срочно. Да и мне было не сложно. Подумаешь… Я и дома у себя всех так же угощала, бабушка научила. Однако здесь, по-видимому, так не принято.