Сандра Браун: Бесценный дар

Она запнулась, потому что раздался телефонный звонок. Звонил красный аппарат на письменном столе. Со стремительностью атакующей змеи он вскочил с кресла, метнулся к телефону, схватил трубку на середине второго звонка и ответил учтивым «да». Секунду слушал, не сводя глаз с изумленного лица Эрин.

— Да. Нет, все спокойно. Я буду здесь. — Он положил трубку на место и вернулся в кресло. — Продолжайте, — спокойно сказал он.

Его резкость и экономичность в движениях озадачили Эрин. Разве когда вы подходите к телефону во время разговора с другим человеком, не полагается сначала извиниться? И почему он рванулся, а не просто подошел? Может быть, он ждет важного звонка?

— Ну, я… — Она запнулась. О чем она говорила?

Он с недоверием посмотрел на нее.

— Вы сказали: «Почти четыре года назад…»

— Ах, да, — нервно сказала она. — Почти четыре года назад я начала усиленные поиски наших настоящих родителей. Моя приемная мать поняла мое желание найти их и назвала тот приют в Лос-Анджелесе. Можешь себе представить, как я была подавлена, когда узнала, что вскоре после того, как нас взяли из приюта, там случился пожар и все записи сгорели. Я была отброшена на многие месяцы назад. В конце концов мне удалось разыскать одну нянечку, которая была в приюте, когда нас туда принесли. Вот тогда-то я и услышала впервые о твоем существовании. — К ее досаде, голос у нее задрожал, и она почувствовала, что глаза становятся мокрыми. — Можешь себе представить, как я была счастлива в тот день? У меня есть брат! Человек, с которым меня объединяет кровное родство. Я стала вглядываться в лица прохожих. Каждого мужчину твоего возраста я разглядывала, думая, уж не ты ли это. Не буду утомлять тебя всеми скучными подробностями, но я вышла на след твоих приемных родителей. Это оказалось относительно просто, поскольку они никуда не уезжали из Лос-Анджелеса. Мне жаль, что они умерли. Они, кажется, погибли несколько лет назад?

— Да.

— Я потеряла отца, мистера О'Ши, когда училась в колледже. Надеюсь, тебе, как и мне, повезло с твоими новыми родителями. О'Ши любили меня как родную дочь. И я их люблю.

— Да, мои родители, точнее Лайманы, просто обожали меня.

— О, я так рада! В одном из агентств, о которых я тебе говорила, мне помогли найти тебя. Я теперь знаю о тебе почти все, но мне и этого мало. Я хочу знать о тебе все-все, всю твою жизнь.

Он смерил ее взглядом поверх очков, которые ненадежно висели на самом кончике носа. Затем снял их совсем и положил на столик рядом с креслом.

— Вот так история, — сказал он. — Но мы не слишком похожи. Кто бы мог подумать, что мы брат с сестрой?

Она рассмеялась, радуясь, что он, кажется, наконец включился в нормальный разговор. Жесткие линии вокруг рта смягчились. Надо быть к нему терпеливее. В конце концов, она столько всего на него обрушила в один день.

— Я то же самое подумала, когда ты открыл мне дверь. Никакого сходства.

Она замолчала и дала ему возможность разглядеть себя, понимая, что ему нужно это, как и ей, когда она увидела его в дверях. Его глаза, казалось, не упустили ни одной детали.

Он разглядывал пышные черные локоны, обрамлявшие ее голову и причесанные так, чтобы не падали на лицо. Черные гладкие брови изгибались дугой над глазами — глазами Натали Вуд, как окрестил их один ее ухажер в старших классах. Это были круглые, большие и черные как смоль глаза. Когда она жила в Нью-Йорке, то советовалась с визажистом, который научил ее именно тем небольшим штрихам карандаша и теней, которые так прекрасно их подчеркивали. В результате всякий мужчина, видевший ее впервые, просто замирал. Ее глаза лучше всяких слов выражали то, что Эрин чувствовала и думала.

Ей стало неловко, что собственный брат с таким интересом ее разглядывает. Особенно долго его взгляд задержался на ее губах — мягких, влажных и привыкших улыбаться.

Опускаясь взглядом с подбородка на шею, он отдал должное ее коже, исключительно светлой и нежной по сравнению с темными волосами и глазами, затем продолжил свой обзор ниже.

Эрин разгладила несуществующие складки на юбке белого шерстяного костюма, а он все продолжал ее исследовать. Внезапно изумрудно-зеленая шелковая блузка, которая была на ней под костюмом, стала ее душить, особенно когда он остановил взор на коралловой нитке, лежащей у нее на груди. Когда его взгляд пополз от колен вниз до самых туфель-лодочек из коричневой замши, она смущенно поставила ноги вместе.

Затем его взгляд вернулся на ее лицо. Он поднялся и подошел к ней.