Алёна Тим - Грусть любви

Но вдруг это закончилось. Потому что седеющий загорелый блондин, плотно-сложенный, с плавными движениями и каким-то чисто-мужским спокойствием, встал со своего места.

– Притормози на повороте! – быстро сказал он шоферу.

– Ты в мастерскую? – спросил другой, которого разбудил звук голоса друга.

Если она не пойдет с ним, то куда она пойдет. У нее не было денег, не было страховки или ключей от квартиры ни одного из ее бойфрендов, у нее не было надежды, но зато у нее был большой чемодан – огромный чемодан, куда она сложила все свое прошлое и теперь повсюду таскала его с собой. Она знала – этот невидимый чемодан был с ней всегда.

Мужчина, который просил остановить автобус, окинул Альку взглядом:

– Пойдем, девчонка… не пропадешь…

Она доверилась ему какой-то частью своей души, но, так и не веря сознательно в то, что хорошее может произойти сегодня. Ей было слишком страшно, чтобы что-то ответить, предпринять и снова бежать.

Аля чувствовала этот азарт, который накрывал ее, когда она делала то, что не советовали ей другие.

Выходя из автобуса, она снова верила, что есть какой-то шанс, маленькая доля вероятности, что она может выжить среди тех, кто будет любить ее, станет богатой и известной, как сказал этот человек, который читал проспекты на разных языках.

Мысль о том, что он может читать на разных языках, подтолкнула ее и к мысли, что он не поступит с ней грубо. Она не стала рассматривать, выступает ли у него косточка на скуле.

Вроде ей уже разонравились косточки, и тот сексуально-притягивающий смысл, который она им придавала, в эту ночь рассеялся.

Пока они шли по тропинке к мастерской, она вспоминала своих бывших. И не могла вспомнить ни одного полового акта, ради которого стоило ложиться под кого-то вновь, и вновь терять свою чистоту.

К ее успокоению, мужчина, под курткой которого была какая-то жеваная матроска, даже не пытался взять ее за руку. Он шел, и она плелась за ним.

Потом ее походка стала уверенней. Она улыбнулась и сказала себе, вдохнув сырой воздух наступающей весны: «Все будет хорошо».

Домофон прервал ее внутренний монолог. Ключ в двери, и она оказалась в мастерской. Мужчина включил свет, и она увидела мольберты и пластилин, наспех сколоченные полки со скульптурами, старый компьютер, портреты, фотографии, сваленные в стопки книги: старые с потертыми корешками и новые в глянцевитых обложках лежали вперемешку.

– Ну, теперь ты в безопасности? – то ли спрашивал, то ли утверждал седеющий блондин.

– Я – нет. А ты? – она посмотрела на него полными слез глазами.

– Хочешь чего-нибудь… чаю, виски?

Она все также стояла и смотрела на него.

– Я подумал, что, может, ты мне послана свыше…

Она продолжала рассматривать его совершенно стеклянными глазами. Все казалось нереально. Реально только то, что она покинула свою безопасность.

– Там есть диванчик, я принесу тебе одеяло.

Аля зашла в одну из комнат в направлении, которое указал седеющий блондин. Увидела куски пластилина, недолепленные портреты и скульптуры, почему-то прикрепленные к мольберту.

Она упала на диван. Под ней оказалось что-то шершавое. Она взяла это в руки. Шершавая слюда оказалась оберткой от скульптурного пластилина, на которой было написано: «Безопасен при использовании только по назначению».

Аля не могла заснуть – просто отрубилась и не видела, как руки скульптора накрыли ее теплым пледом. Ложась на старый чужой диван, она сказала себе фразу, которую часто использовала, когда ей было слишком грустно: «Сегодня мне плохо, но сейчас я посплю, а когда проснусь – все будет хорошо».

Первое, что она почувствовала, это было чувство голода, затем желание курить. Что-то мешало открыть глаза. Потом она ощутила, что это был солнечный свет, проникающий сквозь окно, на котором не было штор.

Вчера было пасмурно, а сегодня природа явно была более благосклонна к ходящим по земле… Мужчина, имя которого было до сих пор неизвестно ей, сидел на краю дивана. Он наблюдал за ней очень внимательным, странным, тоскующим взглядом. Она посмотрела на него так резко, будто хотела убить его.

И он положил руку ей на плечо, но почувствовал, что Але это не понравилось, и убрал ее. Он нагнулся над ней и сказал:

– Ну что, беглянка?

– Пожалуйста, не разговаривайте таким тоном, я его уже где-то слышала, – сказала она.

– Слушай, как тебе удалось сбежать оттуда. Я не понял. Там же был забор.