Екатерина Кариди: Испытание

— Полгода даю тебе срока, потом просто выкраду.

И ушел. А она еще долго переваривала, и черт бы его побрал, этого джина, но чувствовать себя столь желанной так приятно…

Вот на этой волне женского глупого розового счастья она про Сашу и вспомнила. Поехала даже специально взглянуть на девочку со стороны. Все-таки материнские привычки выработались, теперь их никуда не денешь. Поглядела на нее, поглядела, как та ходит в воду опущенная, да и решилась на авантюру, выставила на рекламу ту самую модель, что Сашка не достроила. Замок она к этому времени выкупила пополам с Борисовым, открыла для VIP туризма, вроде как реклама, все нормально. На то рассчитывала, что она ее рано или поздно увидит, в общем, четкого плана у нее не было, просто бабская интуиция. И ведь, что интересно, сработало.

За год Сашиной борьбы с Сениными психологическими проблемами она таки вытащила его в нормальные российские бизнесмены. Много им не надо было, но фирму по продаже оргтехники Макс-Сеня свою открыл, и даже неплохо оборачивался. Все-таки талант у него был, а талант как шило в мешке, его не утаишь.

Сашка снова ждала ребенка, теперь они над беременностью тряслись оба. Не дай Бог, ничего тяжелее чайника не поднимать, и не дай Бог, не огорчаться, а главное, побольше фруктов и гулять, гулять почаще. Вот со Шнапсом втроем и гуляли.

Как-то вечером Саша рылась в инете, наткнулась на сообщение, что продается старинный дом где-то в Италии. Ну, влезла, Макс подсел к ней, обнял за пузик, нос ей за ушко пристроил и стал смотреть, что она там клацает по экрану. А Сашке дом понравился, посетовала, что им такой теперь ни в жизнь не купить. И что-то его словно толкнуло…

— Саша… знаешь…

Нет, когда он начинал так мямлить, это ее пугало.

— Что? — тревожно.

— Знаешь, тогда… ну, тогда… — он качнул головой, — На тебя счет есть… на 25 миллионов.

Саша сначала по инерции продолжала тревожиться, а потом до нее вроде как дошло.

— Что? У нас есть двадцать пять миллионов рублей, а ты молчишь?

— Э, не рублей, Саша, долларов.

— До… доооолларов? Откуда?

— Ну… от Мошкова…

Теперь понятно. Она взяла его лицо в ладони и мягко спросила:

— Ты хочешь, чтобы я их взяла?

Он какое-то время жадно смотрел в ее глаза, боясь увидеть презрение или осуждение, потом тихо сказал:

— Да, хочу.

— Значит, мы их возьмем.

Именно в этот момент Арсений поверил окончательно в то, что она его простила, и полилось из него последнее, в чем не мог признаться раньше, чего стыдился. И про то, что для остальных девушек тоже счета оставил, и про детей. А когда есть, кому высказать тайное наболевшее, оно перестает терзать душу, отпускает на свободу. Свободу жить дальше и радоваться.

А девочки к Марии Ниловой приезжали каждый год. Это стало традицией, вроде встречи выпускников, или однополчан. Больше всего Марию Андревну крошка Файза веселила, которая за Егора Фетисова выскочила, ее теперь Джамиля звали, пошла же мелкая на курсы подготовки менеджеров, чтоб потом, после родов, учиться дальше и делать карьеру. Эта «раскрепощенная женщина востока» за полгода превратилась в ярую феминистку, глубоко убежденную в том, что у каждой женщины должен быть в подчинении свой личный муж. Спокойный и молчаливый Егор только посмеивался в усы, да тащился от удовольствия, когда эта кнопа на него покрикивала и сцены ревности устраивала. Очень она ему нравилась, маленькая, изящная, красивая до невозможности. Драгоценность. Млел мужик, сам себе завидовал. А потому, так уж вышло, что вторым ребеночком она забеременела почти сразу. Возмущалась, конечно, орала, что рабовладелец он, но улыбку спрятать не могла. Чего уж там, институт никуда не убежит. В конце концов, главная карьера женщины — ее дети.

Анна, правда, на эти ежегодные встречи не приезжала. Кстати, все кроме нее да тех четырнадцати, которых в свое время отправили пахать на ниве секса, так и остались жить в России.

Через три года Борисову был звонок. С того номера, что он Мошкову тогда оставил, на всякий пожарный. Тот признаков жизни не подавал, Николай Савельевич уже и забыл про него, а теперь даже насторожился, чего вдруг, но трубку поднял:

— Да.

— Здравствуйте, Николай Савельевич, это вас Максим Алексин беспокоит.

— А… Что-то случилось?

— Да нет, просто хотел сказать, что мы с Сашей…

— Смог-таки! — перебил его обрадованный Борисов, — Ах ты ж прохиндей!

— Да, смог, слава Богу, — по голосу видно было, что говоривший улыбается, — У нас дочка, Леночка, два годика уже.