Ярослав Туров - По полю мёртвых одуванчиков

В семь часов, когда рабочий день закончился и Маша вышла на улицу, позвонила мама и сказала, что опять не сможет выслать ей денег. Младший брат Маши играл в футбол под дождём и простудился, все деньги пришлось отдать на лекарства. Девушка спросила, на что же ей тогда жить, ведь всю зарплату ей придётся отдать за квартиру. Мама сказала, что не знает, отец по-прежнему не выходит из дома и отказывается идти работать, хотя она его и упрашивала в миллионный раз, наверное. До конца Маша не дослушала, она положила трубку и размашистым шагом пошла домой. Внутри у неё всё кипело. Это была смесь гнева и лёгкой паники. Что теперь делать?

Минут через десять телефон снова зазвонил. Это было ОН, её парень. Несмотря на то, что настроение было ни к чёрту, Маша переборола себя и заговорила настолько приветливо, насколько была способна. Да, она очень ему рада, конечно. Нормальный у неё голос. Как у него дела, как прошёл день? Почему он за всё это время так ей и не написал? Она ведь так соскучилась. Конечно, она понимает, что он очень занят, что ему и так приходится творить чудеса со своим графиком, чтобы созваниваться с ней каждый день. Её сегодня за день опять пытались склеить три мужика – в универе, в интернете и даже один на работе, миллионер. Нет, ему не стоит так ревновать, никакие миллионеры с денежными чемоданами ей не нужны, ведь ОН у неё самый лучший, она любит его больше всего на свете. Честное-пречестное слово. Какой смысл ей быть с этим миллионером? Чтобы тот воспользовался ей, как вещью, а потом выбросил за ненадобностью, как только надоест? Нет, хочешь стать женой генерала, выходи за лейтенанта, она всегда ему так говорила. Кстати, есть тут одно дело… Пусть он пообещает, что не будет злиться, ругаться и обижаться. Нет, он точно обещает? Просто она ведь не хочет, чтобы он думал он ней плохо, она ведь не какая-то испорченная, алчная тварь… Она хочет попросить его об услуге, у неё осталось всего триста рублей. До конца недели этого хватит, а потом… Пожалуйста, путь он прекратит говорить так плохо об её отце, да, он тунеядец и пьяница, но он всё же её отец, и она всегда будет любить его, что бы ни случилось! Тем более, он далеко не всегда был таким… О, она так благодарна, что её любимый пришлёт ей денег, пусть не так много, но он заработал их сам и отдаёт от чистого сердца, ей они очень сильно помогут, их как раз хватит на житьё. К тому же она сможет купить новые кроссовки для бега. Господи, как же она по нему соскучилась, по его рукам, по его губам… Её уже три месяца никто не обнимал, а ведь ей так этого не хватает… Зачем, ну зачем он уехал от неё так далеко, зачем украл её сердце? Нет, нет, она не плачет, она уже давно не плакала. Да, да, она ему верит, она знает, что пройдёт время, и они будут вместе, они будут счастливы, и всё будет хорошо. Всё-всё, она уже успокоилась, она уже не плачет. Да точно, точно не плачет, пускай он не переживает. Она будет ждать его звонка завтра вечером после работы, как всегда. Она любит его и желает хорошего дня…

Маша медленно нажала на кнопку сброса и скрестила руки, сжав телефон тонкими пальцами так сильно, как только могла. Сердце ухало в груди, Маша зажмурилась. С каждым разом эти разговоры даются ей всё трудней. Как трудно быть нежной, когда внутри всё переворачивается, когда всё тело вопит, что ему нужны не разговоры, а совсем другое.

Потребовалось минут пять, чтобы пересилить себя и идти дальше. Проходя мимо продуктового магазина, в котором как раз какие-то парни грузили ящики с фруктами, Маша услышала: «Боже, какая прекрасная девушка! Я всегда мечтал, чтобы у меня была такая». Сказано было достаточно громко, намеренно. И вроде бы сказали искренне, без всякой пошлости, но Маше вдруг стало противно. Ты, неудачник, жалкий грузчик, да кто ты вообще такой, чтобы даже допускать такие мысли? Да ты хоть знаешь, кто у меня парень, где учится и чем занимается, неужели ты думаешь, что я променяю его на тебя?! Потом вдруг ей стало страшно от собственных мыслей. Нет, нет, что за снобизм, она и сама не так далеко ушла от этого грузчика, она не должна так думать. Но после всего того, что у неё было с НИМ, она уже никогда не сможет встречаться с парнем из ПТУ…

Маша вспомнила самый первый день знакомства со своим парнем. Это было в летнем лагере, они оба только закончили десятый класс, им было по семнадцать. Он был такой яркий, сразу выделялся из толпы других ребят, как будто даже светился. Мальчик – восклицательный знак, прозвала она его про себя. Он много балагурил, и рассказывал всегда так, что все шикали, стоило постороннему вставить слово. И выглядел он намного старше своего возраста, так что она даже сперва приняла его за вожатого. «Если бы он захотел, я без сомнения отдалась бы ему», – подумала Маша едва ли не в первую минуту знакомства. Эта мысль до того удивила её, что она не смогла бы её забыть, если б даже захотела. Дни лагерной смены летели, как секунды, а он даже и не думал обращать на неё внимание, общаясь всё больше с другими девушками и лишь изредка кидая в её сторону осторожные взгляды. Она уж и намёки ему делала, и анонимные записки оставляла, и тайные знаки, а один раз даже… Хм, но об этом лучше вовсе никому не знать. Всё было без толку, он просто не смотрел на неё, не видел в упор. Казалось, надежды нет, но их всё-таки свела судьба. Они поцеловались на дискотеке. Маша даже не помнила, как это произошло, всё плыло, будто в тумане. После смены они встретились в городе раз, другой, третий. На четвёртый он сказал, что всегда считал её недосягаемым идеалом, слишком красивой для себя, поэтому боялся предпринять какие-либо шаги. А теперь он совсем потерял голову, не может ни есть, ни спать, он… Он любит её. После этих слов всё завертелось так быстро, они встали встречаться, дни и ночи помчались, как поезда в далёкие города, где у тебя никого нет, и никто не ждёт. Первые три месяца показались одной секундой, неделимым атомом, огромным светящимся пятном абсолютного счастья, клубком, который нельзя распутать, даже если сильно того пожелать.