Лариса Малмыгина - Легко ли быть ведьмой

– Ты должна закрыть свой кабинет, – соперница прищурилась.

Тревожная, убивающая энергетика побежала из ее зрачков.

Надо было срочно ставить защиту, и я, скрестив средний и указательный пальцы на обеих руках, начала читать заговор, которому научила меня бабуля.

Назаренко нахмурилась, а потом встала и направилась к двери.

– Еще не вечер, – оскалилась женщина в черном платье, – я тебя уничтожу. А пока у тебя есть время подумать.

И она удалилась.

Страшно закружилась голова, начали подкашиваться колени. Ноги стали ватными.

«Как там дети? – подумала я и постаралась взять себя в руки. – Лишь бы Назаренко с ними ничего не сотворила».

Олесь бросился ко мне и обнял за талию. С кухни вышла съежившаяся Анжела.

– Мам, я есть хочу, – прошептала она.

Я разулась и прошла на кухню, чтобы разогреть ужин, приготовленный утром.

Людмила не могла полноценно опекать моих ребят, у нее были Андрей и Кирюшка, так что необходимость нанять помощницу по хозяйству назревала с каждым днем.

Но где ее взять? Как найти добрую и порядочную няню для детей? Молодые пенсионерки, которым еще пахать и пахать, сидят на лавочках и жалуются на безденежье, но ни одна из них не согласится у меня поработать.

Я вспомнила родителей и вздрогнула, когда замурлыкал мобильник. Звонила мама.

– Вероничка, – бодро проговорила она, – нам с папой намного легче, так что я могу приезжать к тебе возиться с внучатами.

– И с чего это вам стало намного легче? – с подозрением поинтересовалась я.

– Вчера бабуля твоя приходила. Пошептала над нами, руками поводила. Сказала, что бросает помогать чужим. Устала. В кои века обратила внимание на нас, – мамин голосок звенел от радости.

– Приезжай! – закричала я.

И тогда смартфон вырубился.

– Когда-то ты тоже будешь выбирать между посторонними и родственниками, – укоризненно прошептал внутренний голос.

– Что прикажешь делать? Подыхать с голоду? – возмутилась я.

– Что сказала? – спросил Олесь, неожиданно оказавшийся рядом.

Мое второе я пристыжено замолчало, а я обняла детей и начала исступленно их целовать.

На следующий день к обеду приехала мама. Я внимательно вгляделась в ее ауру, она была светлой и целой.

Оставив детей на родительницу, я со спокойной душой пошла на работу. В коридоре уже сидел народ, а Людмила щелкала мышкой, сверяя данные пациентов.

Красивая, со вкусом одетая женщина средних лет была первой. Она назвалась Ириной Сергеевной.

– Уже третьего мужа похоронила, – шмыгая носом, пожаловалась она. – Вот и болею. Сама скоро на погост отправлюсь.

Биополе пришелицы было темно-серым и порвано в семи местах. Но оно было порвано не людьми.

– К сожалению, вы чем-то провинились перед высшими силами, – занервничала я. – Чем?

Захотелось закричать: колитесь!

Женщина захлюпала носом, а я увидела рыдающую процессию, направляющуюся к кладбищу. Там шествие остановилось. Перед ямой на табуретки поставили гроб с мужчиной в дорогом костюме. Люди заволновались, а потом стали подходить к домовине. Яркая дама в элегантном синем платье приблизилась к покойнику и запечатлела поцелуй на его лбу. Над бровями мертвеца проступила сиреневая помада.

Я вздрогнула.

Возле гроба образовался круг желающих попрощаться с усопшим.

Друзья и родственники лобзали его и плакали над мертвым телом, роняя на него горькие, не фальшивые слезы.

А затем к могиле подошел священник. Он положил иконку Божьей Матери на грудь покойнику и запел над ним отпевающие молитвы.

Когда закончил, подбежали шустрые рабочие похоронной фирмы, закрыли новопредставившегося крышкой и вместе с иконой опустили в недра земли.

Неожиданно затошнило, я встала и бросилась в туалет. А когда освободила желудок, вернулась к недоумевающей пациентке.

– Спокойно, – произнесла я, стараясь не показать ей своей паники, – вы всех мужей так хоронили?

– Как? – оторопела она.

– С иконами на груди, – тошнота снова подступила к горлу.

– Всех, – растерялась Ирина Сергеевна. – Спасибо батюшке, подсказал, как надо…

Она ничего не понимала.

– Спасибо батюшке, – передразнила женщину я. – Благодаря ему умерли ваши супруги.

Дама округлила глаза.

– Разве можно икону, на которую мы молимся, класть в гроб, ведь ее светлый лик сгниет вместе с телом! Вам бы понравилось, если бы ваш портрет положили в домовину? – наконец, я взяла себя в руки. – А эта женщина в синем платье когда преставилась?