Лариса Малмыгина - Легко ли быть ведьмой

Стало легче. Я прошла на кухню и сварила овсянку, которую дети не любили. Но она была полезной. К тому же, дешевой.

В дверь нетерпеливо заколотили кулаками. Проснулись дети.

На пороге стояла Элеонора с каким-то мужчиной, как оказалось, отцом наркомана. Они держали в руках букет цветов и торт.

Я посторонилась и нехотя уступила им дорогу. Гости прошли в гостиную, положили на журнальный столик подарки и со словами «нашелся наш Павлик, теперь он в безопасности», бросились меня обнимать.

А затем отец Павлика, словно фокусник, выставил на стол бутылку шампанского и толстую пачку с деньгами.

Через пять минут они дружно ретировались. На кухне умывшиеся дети самостоятельно ковырялись ложками в серой размазне.

Я пересчитала купюры. Их было ровно пятьдесят штук тысячами.

– Живем, – заплакала я и обрушилась в кресло.

Перед внутренним взором мелькнуло ухмыляющееся лицо Ольги Назаренко. Я вздрогнула и затрясла головой.

А потом включила мобильник. Он сразу заверещал, неизвестный голос взывал о помощи. За хорошую оплату.

– Пока не могу, – грустно проговорила я. – Надо восстановиться. Вчера был тяжелый день.

– Может, вы запишете меня на прием? – заплакала незнакомка.

– Хорошо, – я села к компьютеру и создала в нем новый файл. Потом подписала его – «журнал приема».

А затем мы с детьми пошли в магазин, чтобы затариться всевозможными вкусностями.

На скамейке находились подъездные бабушки, которые вскочили с насиженных мест и стали благословлять меня на добрые дела.

Я улыбнулась, вдохнула влажный весенний воздух и, взяв Олеся и Анжелику за руки, пошла в другую жизнь, незнакомую, но сладко волнующую.

Возле супермаркета на деревянном ящике сидела дряхлая старушка и просила милостыню. Я вгляделась в понурую фигуру нищенки и увидела на ее фоне длинный коридор, потрепанные обои, а в поле уныния и тоски замкнутого пространства рыжеволосую женщину с всклокоченными волосами. Она что-то кричала и потрясала скалкой.

Тяжело вздохнув, я отдала тысячную купюру Олесю и предложила положить ее в ладони бабушки.

Та подняла удивленный взгляд и часто-часто закивала. Из глаз старушки заструились слезы.

Олесь растерялся, Анжела сморщила носик в надежде расплакаться.

А потом над макушкой нищенки выплыл адрес: улица Бехтерева 21, квартира 18.

«Зачем мне это показали? – удивилась я и крепче прижала к себе ладошки детей. – Ну нет, я туда не пойду».

Купив продуктов, мы пришли домой, приготовили вкусный обед, поели, а потом позвонила бабуля. Она напомнила мне о ритуале по самостоятельному снятию порчи.

– Забыла! – поморщилась я. – Сегодня придет Зинаида Антоновна! А так хотелось отдохнуть!

– Мам, давай поиграем в эрудит, – обнял меня Олесь

Я вздрогнула и подумала о том, что надо подлечить нервы.

Несмотря на малый возраст оба моих ребенка умели читать и писать, а потому мы уселись на ковер и разложили на нем буквы. Поиграть не дали.

Прозвенел дверной звонок, пришла Зинаида. За ней маячил вчерашний полицейский.

– У меня к вам предложение, – опередил пожилую женщину мужчина и с подозрением покосился на Антоновну. Она ретировалась.

– Какое предложение? – удивилась я.

– Идите к нам работать! – мент сиял. Он делал мне одолжение.

– Ну нет, – растерялась я. – У меня дети. Я уж как-нибудь сама. А вы навещайте меня, если что нужно.

О, лучше бы я этих слов не говорила!

– А как же, – разулыбался полицейский и представился, – Александр Ефимович Русланов.

Антоновна притащилась поздним вечером, когда я уютно примостилась возле телевизора.

– Приходите завтра, – попросила я назойливую пациентку. – Устала.

Она раздраженно взглянула на меня и ушла. Обиделась.

Надо было потянуть время, чтобы прийти в себя. Я не занималась колдовской практикой никогда, даже ничего не замечала вокруг – ни порванных аур, ни наркоманов на железных койках, ни рыжих женщин со скалками. Просто жила как все и была этой жизнью довольна. Но сейчас надо было карабкаться. И пускать в дом испорченных с их злобной энергетикой.

Помолившись, я пошла спать.

А утром обнаружила, что кончился зубной эликсир. Так как во рту, по словам бабули, должно быть как в операционной, я взяла кошелек и вышла на улицу. Возле дома стояла шеренга ларьков. Я решила сэкономить время и купить необходимый товар в одном из них. Возле прилавка примостилась женщина с тяжелым взглядом.