Анна Гвидичи - Заложница олигарха

– Ты жить-то вообще хочешь?

– Хочу, – ответила я через паузу, подозревая, что сейчас будет самое главное.

– А жрать нормально? В туалет ходить без конвоя?

Нет, не сделка, слишком мелкая подачка. Свободы он мне не предлагал. Значит, и требовать чего-то сверхъестественного не будет.

– Хочу.

– Тогда не выделывайся, – тихо ответил Гена. – Подыграй шефу. Изобрази гребаную покорную овцу. Я не прошу тебя родину продавать. И папаша тебе никто, чтобы за него тут жилы рвать и сдохнуть в конечном итоге.

Определенный смысл в его словах был. Гена даже великодушно пожалел мою гордость и предлагал притвориться, а не стать рабыней на самом деле. Все-таки сделка, но не слишком для меня выгодная. Скорее уж похитители освобождались от проблем. Быстро они задолбались. Я всего один раз пыталась сбежать. Впрочем, никто мне доверять ключи от дома не собирался. Просто послабление режима обещали.

– Ладно, – кивнула я, но взгляд Гены стал скептическим. – Хорошо, я не буду раздражать шефа выпадами и наездами.

– Ни сегодня, ни завтра, ни до последнего дня заточения, – добавил охранник.

Черт, это уже давление. Так долго быть паинькой я точно не выдержу. Глупо обещать заранее невыполнимые вещи, но я наделась сбежать до того, как нервы лопнут. Мне нужна относительная свобода, Гена это знал, поэтому и завел разговор. А еще хорошие отношения с ним нужны. Чем черт не шутит, получится стать Миледи, которую отпустил из заточения её тюремщик.

– Ни сегодня, ни завтра, ни до последнего дня заточения, – послушно повторила я.

Гена коротко кивнул и достал смартфон из кармана. Я под запись должна повторить? Нет, номер набрал.

– Алло, шеф, она тут опять в туалет просится, – соврал охранник, – ага, ногами сучит. Можно её развязать? Вела себя тихо. Да, просто лежала и смотрела в одну точку. А накормить? Ну, я отдельно ничего не готовил. Думаю можно, если ноги связать. Да, шеф, понял.

Таможня дала добро? Я пошевелила затекшими пальцами и уставилась на Гену. Ну?

– Экзамен у тебя будет, – сказал амбал, – Ужин с шефом. Продержишься достойно, спать будешь без веревок.

Да я Барону со злости кастрюлю с супом на голову одену, и буду смотреть, как бульон стекает по длинным макаронинам. Сверху можно второе блюдо водрузить, если руки еще будут свободны. И улыбнуться во все пока что целые зубы.

Ничего себе испытание для моей выдержки! Но раз уж я пообещала быть кроткой овцой, то пора начинать. Скорчив самую невинную гримасу и хлопнув ресницами, как гламурные кисы, я ответила:

– Конечно. Все будет в порядке. Можете не сомневаться.

– Твоя морда уже кирпича просит, – рыкнул Гена. Не поверил. Значит, плохо стараюсь. – Ладно, вставай. В конце концов, это тебе нужно, а не мне.

Истинно так. Я и не ждала, что со мной будут нянчиться. Участия и небольших поблажек вполне достаточно на первое время.

Веревки охранник снял. Цокнул языком на потемневшие еще больше синяки и показал глазами на дверь. Надеюсь, текстильные салфетки на званом ужине будут? Не хочу заляпать дорогой наряд, пронося ложку в скрюченных пальцах мимо рта. Мелкой моторики у меня сейчас просто нет. Только крупная и та через боль. Лишь бы руки полностью восстановились, я еще рисовать хочу.

Обстановка в доме, как в День Сурка, не менялась совершенно. Поэтому огромный стол посреди гостиной я заметила сразу и прилипла к нему взглядом. Я его раньше в столовой видела, и он точно был раза в два меньше. Раздвинули, что ли? Или дополнительный поставили? Черт, под скатертью не понятно!

Смысл маневра я разгадала по стульям. Два стояли у противоположных концов стола строго на максимальном расстоянии друг от друга, а третий между ними. Лихо Гена развел нас с Бароном по углам. Не хватало, чтобы ему с потолка спустили блестящий микрофон, и он хорошо поставленным голосом объявил: «В красном углу ринга непризнанная дочь Нелидова, Наталья Семенова! Обладательница черного пояса по сарказму и красного по выходным к серому платью. В синем углу ринга Андрей Александрович по прозвищу Барон. Бокс!»

Нет, брэйк. Я благодарна за антураж, шутку оценила, но сегодня намерена стоически терпеть любые провокации. Я на ужин пришла. Живот урчал от голода. За те сутки, что я находилась здесь, съела только кашу на завтрак. А из столовой тянуло совершенно фантастическим запахом еды. Господи, мамина стряпня нервно курила в сторонке. Аромат жареного мяса в специях я ни с чем не спутаю, и здесь явно был кулинарный шедевр. Гена – бог! Я захлебывалась слюной и мечтала так плотно набить рот, чтобы разговаривать не было никакой возможности. Профукать такой пир из-за очередной стычки с Бароном не улыбалось совершенно. Успею еще поспать в веревках завтра или послезавтра. Сегодня мой день.