Ана Шерри - Я подарю тебе крылья. Книга 2

– Да. – Оливия гордо выпрямилась, отрывая взгляд от своих рук. Ее глаза встретились с глазами жестокого человека. – Я считаю Даниэля Фернандеса Торреса героем. Я довольно много – для стюардессы – понимаю в механике и пилотировании, вы выбрали для беседы не того человека. Я дочь капитана и связана с авиацией каждой клеточкой своего тела. И хоть каждое воздушное судно имеет свою специфику, я уверена, что все они имеют нечто общее. Самое большое отличие – «Эйрбас» слишком тяжел, но это дает ему преимущество перед такой посадкой, а снизить скорость в воздухе никто не запрещает. Есть миллионы способов сделать это, вы сами знаете, не мне вас учить. – Оливия встала, оставляя этого странного человека обедать в одиночестве: – Даниэль спас всех пассажиров, и он не герой. А вот если бы он летел еще четыре часа до пункта назначения, ребенок и женщина умерли, и тогда он стал бы убийцей. Для вас он плохой в любом случае, так к чему весь этот разговор. Приятного аппетита, капитан.

Сжав руки в кулаки, Оливия направилась вниз. Этот человек пытался подчинить ее себе жалостью, настраивал против капитана. И она смогла дать ему отпор. Джон Паркер гордился бы своей дочерью.

Не имеет значения, что будет после. Возможно, Даниэлю придется несладко, лететь оставалось еще долго, но она ни капли не жалеет о том, что сказала. Никакое звание не заменит правды.

Девушка прижалась к стене возле кабины пилотов. Она не войдет и уже тем более ничего не скажет про этот разговор. Вздохнув, она направилась к своим пассажирам, поглядывая на часы и молясь, чтобы пилоты попросили кофе раньше, чем к ним спустится Карим. Больше видеть его она не хотела, все еще находясь в легком шоке от страшных слов.

Как будто почувствовав ее желание, зазвонил телефон возле кухни. Оливия взяла трубку, видя, что звонок от капитана.

– Я слушаю. – Она ждала любых его слов, любого желания, но только его голосом. Он будоражил ее, казалось, наступила тишина и даже шум двигателей умолк.

– Оливия, зайди к нам.

Было странным слышать такое, но она подчинилась и уже спустя пару секунд набирала код на двери. Она зашла внутрь, и две пары глаз уставились на нее.

– У нас есть десять минут до того, как мы войдем в зону сильной турбулентности, – начал говорить Даниэль, но Марк его перебил, встав со своего места и вручая Оливии поднос с едой.

– Хоть в туалет успею сходить.

Она слышала, как закрылась за ним дверь, и перевела взгляд на капитана.

– Десять минут, чтобы убрать все горячие напитки, – продолжил Даниэль, изучая ее побледневшее лицо, – никакого чая и кофе. Прекратить обслуживание до тех пор, пока я не выключу табло. – Он нажал над собой кнопку, и Оливия услышала знакомый звук. Она вздрогнула, переведя взгляд на дисплей погодного локатора, находящегося перед Даниэлем. То, что она увидела, напугало ее еще больше – они влетали в грозовой фронт, и он был настолько большим, что поглощал пол-экрана. У него было начало и не было конца.

– Его нельзя облететь?

Даниэля уже не смущали ее познания в авиации.

– Нет, – он ткнул пальцем в монитор, – он плотный, и я не знаю, где он кончается. Если начну снижаться, станет только хуже. Буду просить эшелон выше, но мы и так летим тридцать восемь тысяч футов.

Зачем Даниэль говорил ей это? Лучше бы она не знала, каждую минуту представляя, что скоро все закончится. В памяти вновь всплыли заголовки газет с жуткими фотографиями разгромленного салона самолета, летевшего этим же маршрутом.

– Я не просто так позвал тебя сюда. – Даниэль пристально посмотрел на девушку, замечая, как та побледнела. Да, он не просто так пригласил ее, он помнил, как девушка вцепилась в его руку, когда их сменный экипаж попал в песчаную бурю и самолет трясло слишком сильно. Он позвал ее, чтобы она не боялась, хотел подбодрить. Раньше такое не пришло бы ему в голову, но сейчас хотелось обнять ее и заверить, что все будет хорошо.

Но она не смотрела на него, казалось, девушка даже не слышала его слов, уставившись на монитор огромными глазами цвета неба. Затем она перевела взгляд на окно впереди себя, на бесконечную белую массу – ту самую прекрасную пушистую вату для любого человека, не знающего, что скрывает такой слой красоты.

– Оливия! – Даниэль повысил голос, и она наконец посмотрела на него. – Тебе нечего бояться.

– Тогда зачем ты показал мне это? – Теперь ее глаза изучали его лицо, на секунду она даже забыла про грозовой фронт. Она так долго видела в этом кресле чужие лица, что, смотря на Даниэля сейчас, чувствовала себя как дома. Его лицо стало родным.