Мила Дрим - Роза пустыни

Эта новость вызвала печаль у Дауда. Сейчас, глядя на маленькие, безжизненные тела, он сожалел, что проявил прошлой ночью ненужное милосердие, позволив детям провести последнюю ночь с матерями. И вот плоды этому – смерть. Их матери не пощадили сыновей.

Оставшихся людей повели на смерть. Никто из них не озвучил слов раскаяния, глаза их горели безумным, фанатичным светом. Их участь была предрешена. Когда солнце окрасило своими лучами крыши домов в багровый цвет, кровь вероотступников окрасила плаху и меч в алый…

Когда жизнь складывается наперекор нашим желаниям , мир вокруг нас подобен лечебным иглам и целебным снадобьям : он незаметно врачует нас .

Когда мы не встречаем сопротивления , мир вокруг нас подобен наточенным топорам и острым пикам : он исподволь ранит и убивает нас ( Восточная мудрость).

Айсель, сохраняя молчание, медленно проводила гребнем по блестящим, шелковистым волосам своей госпожи. Та тихо плакала. И плакала она не о себе.

Весть о погибших сыновьях Саида больно ранила ее. Не имело значения, что их отец и матери обижали ее, Роксану. Она не переносила свою горечь и боль на невинных детей. Теперь, все они были мертвы. Ее сердце скорбело по ним. Душа стонала от бессилия и страдания. Уста Роксаны шептали молитву, а прекрасные глаза проливали искренние слезы.

В полдень мальчиков уже похоронили на местном кладбище. Их родителей и всех других вероотступников похоронили далеко за пределами города – таков бесславный конец тех, кто отступил от истины и последовал за своими страстями и ложью.

Во дворец пришел новый хозяин.

Дауд разослал своих людей по всей Бактрии, дабы разведать обстановку. Одетые, как нищие, они должны были разузнать – кто из предателей остался еще на этой земле. Воин знал – не стоит рассчитывать на то, что все враги мертвы – это было слишком просто, если даже не наивно. Такая зараза незаметно расползается по обществу, заражая его своим ядом. И вот уже сотни могут быть смертельно отравлены ложью…

Дауд прикрыл на миг глаза, вспоминая прекрасную танцовщицу.

Роксана.

Губы невольно изогнулись в горькой усмешке. Как печальна судьба человека – как часто все складывается совсем не так, как мечталось. Между ними была пропасть – время, безжалостное, время, которое принесло перемены каждому из них, разделяя Дауда и Роксану.

Мужчина нахмурился. Пусть так. И все же, он был, по воле Аллаха, предводителем своей судьбы. И то, что в его силах, он может воплотить в жизнь. Это решение заставило его быть стремительным. Уверенным шагом Дауд покинул роскошные комнаты на первом этаже и поднялся по мраморной лестнице на второй, без труда обнаруживая нужные покои – они, как и было приказано, охранялись воинами. Мужчины, стоявшие возле высоких дверей, почтительно расступились, пропуская своего лидера.

В дверь настойчиво постучали. Айсель испугано выронила гребень, а Роксана, подскочив на ноги, торопливо набросила на голову, скрывая волосы, плотное покрывало. Видя испуганное выражение лица своей служанки, молодая женщина поспешила к дверям. Протянув руку, Роксана заметила, как дрожат ее пальцы. Она шумно вздохнула и отворила дверь.

Роксана не ожидала увидеть его. Она думала, что Дауд покинул этот дворец еще утром, с тем отрядом войск, что направился в другие княжества Бактрии. Молодая женщина затрепетала, встретившись с острым взглядом мужчины. Она застыла у порога, не позволяя ему зайти, не зная, как поступить, и что появление Дауда значит для нее.

– Ты не одна? – произнес мужчина. От его вопроса по коже Роксаны побежали мурашки. Слова Дауда прозвучали слишком интимно. Горло молодой женщины сдавило от нахлынувшего волнения.

– Нет, – выдохнула Роксана, делая шаг в сторону и позволяя, наконец, воину зайти в комнату.

Айсель собралось было уйти, но Дауд остановил ее словами:

– Будь здесь. Я не остаюсь с чужой женщиной наедине.

Роксана вздрогнула, невольно задетая его словами. Но мужчина был прав – она была чужой для него. Ни жена, ни сестра, никто… Чужая.

Служанка вся вжалась в стену, а Дауд подошел к окну, Роксана на негнущихся ногах последовала за ним, вставая в нескольких шагах от воина. Невольно, она устремила свой взор на него, любуясь им. Дауд обладал мужественной, завораживающе – суровой красотой – у него были темные, густые волосы, убранные назад. Они были еще влажными после купания, и от них сходил приятный, терпкий аромат благовоний. Брови мужчины – с небольшим надломом, черные, и необычайно притягательные глаза редкого оттенка, которой смешал в себе три цвета – золотистый, темно-карий по окружности и глубокий, насыщенный серый цвет ближе к зрачку. Ресницы у Дауда имели черный цвет и были красиво изогнутыми. Таким роскошным ресницам позавидовала бы не одна девушка. Кожа мужчины была сама по себе смуглой, но под влиянием солнечных лучей и ветров, стала грубой, но не потеряла своей привлекательности. Лицо Дауда украшала темная борода, кое-где скрывавшая старые шрамы на нем. Другие же, как например, этот, у левого уха, тянущейся узкой полосой к шее, были явственно видны. Пока Роксана собиралась с мыслями, она успела сосчитать семь шрамов на голове и шее воина.