Маргарита Ардо - Любовь под прикрытием

– Врут, когда говорят, что любовь не купишь за деньги. Я вот купила, аж две. Зато точно без задних мыслей. – Она потискала Феечку и чмокнула её в нос. – И взаимную.

Бася, встав на задние лапки, со спины мусолила мои волосы. Смешная. Опять придётся голову мыть.

– Останешься у меня? – спросила Полина. – Пашка всё равно до утра рейдиться будет.

Я поспешно согласилась, с ужасом представляя, как снова окажусь наедине со своей кухней, конфетами и мыслями.

Обложенная с двух сторон болонками, я до двух ночи слушала сюжет нового романа и обсуждала с Полей героев, как живых людей, кто с кем будет и кому за что отдуваться, и предлагала свои варианты развития интриги. Отвлеклась.

Но проснувшись в пол шестого утра, поняла, что должна, просто обязана перед Рафом извиниться. И вернуть ему договор, а там пусть сам решает. Я тихонько оделась, привела себя в порядок и, взглянув на адрес, указанный в договоре подряда, поехала искать Рафа. Домофон в шикарном многоквартирном доме на Пречистенке не отозвался. Мне навстречу вышла холёная женщина в соболях, очень похожая на ведущую Первого канала.

– Извините, не подскажете, Рафаэль Гарсия-Гомес в этом подъезде живёт? – спросила я. – У меня в документах указан адрес…

Та высокомерно взглянула на меня и ответила:

– А разве он не съехал несколько лет назад? Уточните у консьержки. Но они точно съехали, я помню. Здесь мне никто из Гарсия-Гомесов не встречается уже давно.

Увы, консьержка куда-то запропастилась. Странно. А впрочем рано ведь совсем. Даже неловко. Я ещё немного постояла, нажала на номер квартиры пару раз для верности. И, несолоно хлебавши, поехала искать Рафа в Саларьево.

Как же трудно было в сердце! Я мысленно прокручивала вчерашний день, вспоминала улыбку Рафа, как умилительно сосал его руку телёнок; он ведь начал оттаивать! А Поля говорит: хочет страдать… Это я всё испортила.

Затем собой пришёл на ум Андрей Степанович, которого в чём-то подозревал Раф. Напрягся так. Вдруг я вспомнила, что видела Андрея Степановича вчера возле подъезда, когда уезжала к Поле. Возле чёрного Мерседеса. Он даже мне кивнул, здороваясь. И раньше: то в магазине, то на улице. Может, у него живёт кто-то из близких рядом? Почему нет?

На удивление быстро и без пробок я докатила до леска, откуда выходил Раф. Да, вот и мусорники те же, а напротив склады Мустафы Хориза. С этой стороны без фонарей было ещё темно и безлюдно. Только начало сереть небо. Подождать ещё? Не выдержу, и так всё колется от волнения.

Увижу реальность, а не иллюзию. Буду знать, где и как он живёт. Даже если это помойка. Переживу. Я собралась с духом. Сердце сжалось. Извиняться всегда страшно. Будто если не простят, умрёт часть тебя. Может, это та часть, которая называется гордостью?

В зеркале заднего вида скользнула чёрная машина. Ослепила фонарями. Я зажмурилась.

Но я не люблю и не хочу делать людям больно. Особенно Рафу. Ему и без меня досталось! Выдохнула, распахнула дверцу, одёрнула шубку, как гусар мундир. И вдруг шум за спиной. Тяжёлая рука на лицо.

– Тшш…

Боль пронзила шею. Укол? Я дёрнулась, пытаясь сопротивляться. Жёстко удержали. Почему тело ватное, как во сне? Что происходит? Как…

Мозги, отвыкшие от чрезвычайных ситуаций, заскрипели, побуксовали немного, и включились в работу. Я начал соображать быстро, как когда-то. Ещё быстрее шёл через парковку. Кнопка не появилась нигде, телефон отключён. Где искать и надо ли? Первое. Как директор она может начхать на часы работы. Как молодая красивая женщина она вполне может завести любовника. После бурной ночи проспать всё на свете. И тут я заявлюсь, с собаками… Констатация факта переросла в усмешку, которая сжалась в груди в неприятный ком.

Стоп, версия гнилая. На Кнопку пропадать в разгар трудовых будней не похоже, – сотрудникам врать незачем. Она делом горит, в бизнесе проблемы. И чтобы наша начальница даже не осведомилась, как дела, договор в офис не завезла и даже по почте не сбросила? Нонсенс. Значит, любовников и загулы вычёркиваем. Кстати, секретарша-кошка сказала, что Любовь почти не пьёт, так что точно не отдалась хмельным страстям.

Что я про неё знаю? Живёт одна. Следов детей, мужчин в квартире нет. Разве только если где-то спрятала бабушку, судя по мебели.

Следующее. У Любы, я вспомнил, были глаза одинокой женщины – оценивающие. Я такой взгляд точно знаю: если у женщины в порядке личная жизнь, она смотрит иначе, более расслабленно. А у Кнопки в глазах такая гамма эмоций читалась, особенно во второй половине дня – индийские танцовщицы в своём театре могут спокойно раскурить бамбук. Вспомнилось, что судя по голосу, мужик, обозвавший меня вчера бомжом, был наверняка отцом или старшим родственником. Услышав его выпады, Кнопка превратилась в растерянную девчонку. Засуетилась. Во мне снова что-то неприятно кольнуло. Дрогнуло. Стоп-стоп, не будем эмоционировать. Позже.