Амрита Альгома - Простая История. Том 2

– Я знаю, что Марина не родная мать Николь, – сказал Джеф.

– Откуда?

Джеф пожал плечами. Не скажешь же отцу: сразу чувствуется, едва приходит понимание, что Марина спокойно позволяет Николь принимать его ухаживания. Значит, спокойно отнесётся и к такой разнице в возрасте, и к их близости. Он вспышкой воспоминания отметил свою бешеную ревность, когда Лора влюбилась. Не своё – не жалко? Только никак не оформлялись в мозгу предположения, пока Николь сама не сказала ему этого.

– Так казалось, – неопределённо выразил он, поскольку Том явно ждал ответа, и тут же возник и ответ: – И Николь сказала мне: "теперь Марина – моя мать, я её очень люблю".

Том смерил его взглядом, что-то перекладывая на столе. Бросил это занятие, увидев, что Джеф наблюдает за ним. Задумчиво помолчал, качаясь с носков на каблуки. И неожиданно продолжил совсем с другой темы:

– Я скажу предельно откровенно, – он взглянул на Джефа, чтобы удостовериться что его внимание здесь. – Очень удивлён той симпатией, которую испытывает к тебе Ники. Не могу сказать, что удивлён приятно.

– Понимаю, – кивнул Джеф.

Сколько они ещё будут полоскать ему мозги? И Том, и Марина.

– Мне почему-то думается, что Ники скоро остынет и поэтому меня, собственно, вся эта игра мало тревожит. Но вот симпатии моей жены меня беспокоят сильнее.

"Та-ак" – подумал Джеф. – "Он что, собрался на меня навесить воображаемую вину?" Но Том продолжал, неотрывно глядя на него:

– Ты в её лице нашёл себе отличного адвоката. На каждый твой поступок она даёт превосходное, очень продуманное объяснение.

Джеф недоумённо пожал плечами. Долетели, называется. Он-то здесь при чём? Он не подсказывал Марине аргументы. Приятно.

– Что побудило тебя оставить Ники в "башне", затем ночью привезти её домой?

– Ответственность. Я вёл её самолёт, фактически она была моей пассажиркой. Я нёс за неё личную ответственность. В случае неудачи я мог потерять не меньше, чем вы. Ответственность, однажды возложенная на плечи, сопровождает тебя всю жизнь.

Том покивал, соглашаясь. Естественно, как не согласиться, если получаешь на свой вопрос предполагаемый ответ. Он ничего не мог поделать со своей симпатией к Джефу. И неожиданно сменил тему:

– Сколько тебе лет?

– Тридцать семь, – проинформировал Джеф, не вдаваясь в подробности: вряд ли Тому интересно знать, что осталось ещё семь суток, шестнадцать часов сорок четыре минуты до исполнения времени рождения, а о секундах и вспоминать не стоит.

– Немало, – сверля глазами его, сообщил Том. – Садись.

– Благодарю. – Джеф привычно оседлал стул, тут же спохватился: он же не дома. Но сидеть так было удобнее и пересаживаться он не стал.

Они помолчали. Секретарь принесла им кофе, что было весьма кстати. Не хватало только здесь начать клевать носом.

– Почему Ники? – Спросил, наконец, Том.

Джеф помолчал.

– Я люблю её, – наконец выложил он итог своих двухдневных размышлений.

Вот идиот. Он Ники-то этого не говорил толком, а её отцу уже объясняется.

– Охотно верю, – кивнул Том. Вздохнул. – Но Ники слишком молода. Фактически она ещё ребёнок.

Ребёнок! Джеф с трудом сдержал усмешку. Бедняги родители – интересно, они все пребывают среди иллюзий? Его предки – точно: бабушка называла Майка малышом в тридцать лет. Том, видимо, тоже. Николь и весной-то психологически была явно старше, чем её отец мог себе вообразить, а сейчас – тем более. Думается, не стоит озвучивать это Тому.

– Понимаю ваше беспокойство. – Медленно произнёс Джеф. – Уверяю вас, я ничего плохого ей не сделаю.

– Не будем развивать дискуссию о различиях в трактовке наших понятий что хорошо и что плохо. Полагаю, их найдется немало.

– Согласен. Я должен яснее выражаться?

– Да и так уж всё яснее ясного, – снова вздохнул Том и эти его вздохи были просто комичны.

Он что, таким образом пытается посетовать на жизнь?, гадал Джеф. Может, это стиль общения такой?

Том нахмурился, словно напрямую из мозга считывал Джефовы язвительности. Уронил:

– Меня интересуют ваши дальнейшие планы.

"Ваши"? Это как? Совместно с Николь? Или только его? Джеф выложил, не задумываясь:

– Я хотел бы жениться на Николь и был бы очень рад вашему согласию.

– Согласие Ники тебя не интересует?

– Оно у меня есть.

Том окинул его взглядом, в котором сквозило удовлетворение, смешанное с досадой. Напоследок всё-таки проинформировал:

– Мне не хотелось бы применять какие-то специфические меры.