Доктор Нонна - Женщина-кошка

«Ну что же, – тихо мечтала Фира, – еще два годика, и можно думать о малыше».

Можно думать… Можно мечтать… Но, как говорится, строить планы – Бога смешить. Отмеренные нам судьбой радости и горести мы получаем сполна – не больше и не меньше. К сожалению, далеко не равной мерой…

Беременность не заставила себя долго ждать, несмотря на предостережения врачей, что рожать Фире еще рано. Очень скоро все признаки были очевидны, как в учебнике: головокружения, слабость, тошнота по утрам, синяки под глазами.

Закончилось все плохо – беременность оказалась внематочной.

Фира возвращалась домой из института, ехала в автобусе, и вдруг ее согнула пополам кинжальная боль в левом боку. Она побледнела как полотно, холодный пот заструился по лицу, и, вскрикнув, она потеряла сознание. Хорошо, что с ней ехала однокурсница Лена Колобкова, которая уже была фельдшером – до того, как поступить в медицинский институт, закончила медучилище.

Когда приехала «Скорая помощь», Лена сказала врачу, что ее подруга в положении и это, скорее всего, внематочная беременность.

Значит, неизбежна операция…

Первое, что увидела Фира, очнувшись от наркоза, – внимательные глаза молодого бородатого доктора с белозубой улыбкой.

– Все не так плохо, девушка, – успокоил он ее. – Левую трубу с плодом я убрал… Теперь ваши шансы стать матерью не очень велики, но все-таки есть.

Фира беззвучно заплакала и хотела отвернуться к стене, но доктор взял ее руку и ласково погладил. Так по-доброму, искренне, с сочувствием ее не приласкал ни разу ни один мужчина.

– Спасибо, – выдавила сквозь слезы Фира.

– Я вам прямо все сказал, так как прочитал в истории болезни, что вы учитесь в медицинском институте. Кстати, в том самом, который закончил и я. Так что мы с вами – почти коллеги. Поправляйтесь. – Он опять белозубо, ободряюще улыбнулся и, прихрамывая, вышел из палаты.

Александр даже не навестил Фиру и, когда ее выписывали из больницы, не пришел за ней. Фиру забрал папа, мрачный и угнетенный. Вернувшись домой, она не обнаружила в своей комнате вещей мужа.

– Мама, что случилось? Где Саша?

– Ничего особенного. Явилась твоя свекровь, устроила очередной скандал. Сказала, что ты теперь бесплодная и им такая не нужна. Помогла сыночку собрать вещи, он подал документы на развод. Прости меня, доченька…

– За что, мамочка?

Они долго сидели, обнявшись, на тахте, чувствуя, как они близки и нужны друг другу…

Фира долго не могла уснуть. Мысли ее путались. Операция… Потеря будущего ребенка… Безнадежность… Бесплодная уродина… Предательство Александра… Кошка… Четыре лапы… И вдруг все это заслонило собой доброе бородатое лицо, белозубая улыбка. Фира почувствовала на своей руке тепло сильной и ласковой ладони.

Все плохое осталось позади, подумалось ей, впереди – только счастье.

При разводе свекровь попыталась отсудить Фирину комнату, в которой молодые жили после свадьбы. В иске ей, конечно, отказали, брак без проблем расторгли.

Александр и здесь все время молчал, только похмыкивал от смущения. Говорила в основном его мамочка. Говорила так, что судья был вынужден сделать ей замечание.

Фира процедуру развода перенесла легко – Александр оказался ничтожеством. Все, что у нее осталось на память о семейной жизни, – шрам на животе да заметно опустевшие книжные полки. Даже обручальное кольцо она без сожаления вернула по требованию бывшей свекрови, чья злоба и ненависть так и остались для Фиры загадкой.

Жизнь, со своими сюрпризами, между тем продолжалась. На пятом курсе Фира проходила стажировку по хирургии именно в той больнице, где ей делали операцию. Там она встретила того самого бородатого врача, который ее, как ни странно, вспомнил.

– Здравствуй, красавица! – сказал он, улыбнувшись. – Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо! Только я не красавица, а умница! – тоже с улыбкой ответила Фира.

– Красавица. Не спорь со мной. И никому не верь, кроме меня.

– Я подумаю. А как вас зовут?

– Григорий. А тебя?

– Фира, – она почему-то покраснела, вновь почувствовав тепло его доброй руки.

– Я отвезу тебя домой после занятий, можно? Тогда подожди меня у входа.

Врач и практикантка, оба прихрамывая на правую ногу, разошлись в разные стороны. В этой обоюдной хромоте Фире почудилось что-то символическое. Что-то схожее в их судьбах. Только вот Григорий оказался хром не только на правую ногу… Но Фира об этом узнала гораздо позже.