Эль Кеннеди - Сделка

Первая возможность подворачивается, когда я захожу в «Кофе-Хат» за горячим шоколадом. На улице сильный снег, и я останавливаюсь, чтобы на коврике у двери отряхнуть ботинки. Затем я встаю в хвост очереди и вдруг замечаю, что парень впереди мне знаком. Это Джимми. Джимми… как же его фамилия? Паули? Нет, Полсон. Джимми Полсон с британской литературы и с вечеринки в Сигме. Считай, у нас с ним есть прошлое. У нас с ним практически есть отношения.

– Джимми, привет, – говорю я, заказав напиток и вслед за ним подходя к выдаче.

Он заметно вздрагивает при звуке моего голоса.

– А, привет. – Парень быстро оглядывает зал, как будто боится, что кто-то увидит, как мы разговариваем.

– Послушай, – начинаю я, – я тут подумала, что мы с тобой так по-настоящему и не поговорили с той вечеринки в октябре…

Бариста хлопает по стойке стаканом из пенопласта, Джимми хватает его с такой скоростью, что я даже не замечаю движения его руки.

Я понимаю, что надо спешить.

– Было бы здорово восполнить пробел и…

Но Джимми бочком-бочком отодвигается от меня. Господи, чем он так напуган? Ведь не зарезать я его хочу?

– …как-нибудь встретиться и выпить кофе, – заканчиваю я.

– О. – Парень отодвигается еще на сантиметр. – Э, спасибо за предложения, но… гм, да, я не пью кофе.

Я изумленно таращусь на стакан с кофе в его руке.

Он отслеживает мой взгляд.

– Извини, мне надо идти. У меня тут… встреча… на другом конце кампуса, а это… далеко, так что мне надо спешить.

Ну, хорошо еще, что он не соврал насчет спешки – он вылетел в дверь, как олимпийский спринтер.

М-да, странно все это.

Хмурясь, я беру свой шоколад, выхожу наружу и иду в сторону Бристоль-Хауса. Я иду медленно, потому что дворники кампуса не успевают убирать снег, и при каждом шаге мои ботинки утопают на полметра. Однако вынужденная неторопливость способствует размышлениям, и я замечаю еще одну странность. Когда я встречалась с Гарретом, люди здоровались со мной, окликали, приветственно махали руками. Сейчас же все, проходя мимо меня, отводят глаза, особенно ребята.

Наверное, так себя чувствовали опальные аманиты [53], когда их все чурались? Сейчас все смотрят будто сквозь меня, и мне это не нравится.

А еще я этого не понимаю.

На пути к общежитию я решаю позвонить Декстеру и узнать, нет ли у него желания прошвырнуться сегодня вечером. К примеру, в «Малоун» – нет, туда нельзя, там может быть Гаррет. Ну, тогда в какой-нибудь другой бар. Или в рекреационный зал. Куда угодно, где бы я могла с кем-нибудь познакомиться.

Когда я подхожу к своему корпусу, возникает возможность номер два. Это Джастин, и в отличие от остального мира, парень машет мне рукой.

Я машу в ответ, испытывая облегчение от того, что хоть кто-то рад видеть меня.

– Привет, незнакомка, – говорит он, идя ко мне.

Он в своем стиле: волосы выглядят так, будто Джастин только что встал с кровати, однако меня этот стиль больше не восхищает. Сейчас кажется, будто волосы грязные. Хотя это впечатление обманчиво, потому что я точно вижу гель на его волосах, а это означает, что он потратил время, чтобы создать эту небрежность. Отсюда вывод: он лжец.

Я тоже иду к нему.

– Привет. Как провел каникулы?

– Хорошо. В это время года в Сиэтле дождей практически не бывает, так что я приготовился к тоннам снега. Покатался на сноуборде, на лыжах, на тюбинге. В общем, было весело. – У него на щеках появляются ямочки, только сейчас они для меня ничего не значат.

Но… черт побери, он же единственный из парней, кто за сегодняшний день посмотрел в мою сторону. А на безрыбье и рак рыба, верно?

– Здорово. Гм, кстати…

Нет.

Нет, нет и нет. Просто… нет.

Не могу. Во всяком случае, с ним. Тогда, в октябре, Гаррет помог мне вызвать ревность у Джастина. Я отменила свидание с ним, когда поняла, что хочу быть с Гарретом. К тому же я знаю, что Гаррет Джастина не выносит.

Я не могу встречаться с Джастином, но не потому, что у меня к нему ничего нет, а потому, что это будет практически то же самое, как всадить нож в грудь Гаррету.

– Кстати, привет, – заканчиваю я. – Да… я просто подошла поздороваться. – Я поднимаю вверх стакан с шоколадом с таким видом, будто он имеет отношение к разговору. – Иду к себе пить вот это. Была рада увидеть тебя.

Я делаю шаг и слышу за спиной его раздраженный голос:

– А что, черт возьми, происходит?

Угрызения совести вынуждают меня обернуться.

– Прости, – со вздохом говорю я. – Я вела себя как последняя мерзавка.