Ольга Дёмина - Тайна барона. Историческая проза

– Михайлов совсем не хорош собой… Он не высокого роста, подслеповат, он носит очки…

– Ну и что?! Внешность для мужчины не главное…

– А как же граф Орлов?

– Забудь о нем! Он щеголь, франт, он тебе не пара. Орлов не сделает тебя счастливой, даже, если вдруг случилось бы чудо, и вы поженились…

– Откуда вы знаете, маменька? – спросила Маша.

– Доченька, я старше и умней тебя, я лучше разбираюсь в людях! – настаивала на своем старая графиня. Она была вдохновлена своим открытием, что почти нашла выгодную партию для дочери. Графиня Екатерина Алексеевна Бельская уже обдумывала план, как обустроить это дело, с кем лучше переговорить, и как поболее все разузнать о Михайлове, возможно, в скором времени могущим стать ее зятем. Эта тема полностью поглотила ее внимание, в своих мечтах Бельская уже представляла, как ее любимая дочь Машенька идет под венец под руку с Василием Михайловым, собравшиеся в церкви гости радостно приветствуют молодых, а стоящие в сторонке княгиня Карамышева с дочерью Еленой завистливо смотрят на счастливую невесту, от представляемой картины на глаза Екатерины Алексеевны наворачивались слезы умиления.

Покинув салон мадам Голицыной, граф Петр Орлов направился на шумную вечеринку, которую устраивали его друзья Александр Ветров и Григорий Лаврушин. Веселье было в самом разгаре, когда он заявился, здесь было полно его знакомых, вино лилось рекой, было шумно и весело, дым стоял коромыслом. Здесь в компании друзей за бокалом вина Орлов чувствовал себя в своей тарелке, здесь не надо было корчить из себя важного господина, вести ненужные разговоры, в общем, весь тот бред, который обычно слышался в литературном салоне, главное было вовремя произнести удачный тост и осушить бокал. Здесь было все просто и понятно, не скучно, а весело и непринужденно. Говорили все больше про женщин, рассказывали анекдоты, друзья хвастались своими похождениями на амурном фронте. Лаврушин пел задушевные романсы, аккомпанируя себе на гитаре, некоторые подпевали ему, явно фальшивя, но никто этого не замечал, главное было настроение – веселое беззаботное, какое бывает лишь в молодые годы. Петр Орлов был душой компании, он был щедрым, общительным, умел и хотел нравиться людям, вел себя он раскрепощенно, чело его ничем не омрачалось, счастливое детство и беззаботная юность не наложили еще отпечатка грусти на его душу, жизнь воспринималась им как некий дар. В его движениях, в походке, манере держаться чувствовалась легкость, не омраченная горестями переживаний от тяжелых жизненных испытаний, которые так омрачают душу человека и делают порой даже жизнерадостного от природы человека злым и меланхоличным.

Домой Орлов заявился под утро, усталый и изрядно пьян. Единственным желанием Петра было лечь спать, но отец видно поджидал его. Завидев сына, старый граф Иван Сергеевич Орлов, позвал сына в кабинет для важного разговора. Петр, мысленно чертыхаясь, вошел в кабинет за отцом. Хмуро глянув на сына, Иван Сергеевич сказал с недовольным видом:

– Эка от тебя разит вином. Что ж ты набрался так, сынок?

– Так был повод, отец… – уклончиво ответил Петр.

Иван Сергеевич с минуту помолчал, собираясь с мыслями, не зная, как начать разговор, Петр ожидал, его клонило в сон, чтобы не заснуть, Петр облокотился рукой на ручку кресла и с ленивым видом взирал на отца.

Старый граф взял письмо с письменного стола и протянул его сыну со словами:

– На-ка, прочитай!

– Что это? – спросил Петр, он мельком глянул на письмо, но текст расплывался у него перед глазами.

– Письмо из нашего имения, управляющий сообщает, что дела в имении пришли в упадок, и надо что-то срочно предпринять…

– Папа, а с этим нельзя подождать до утра! – недовольно произнес Петр.

– Так уже утро, сын! Светает… В деревне в эту пору уже встают…

– Так-то мужики!.. а дворяне встают поздно, в Петербурге вообще встают только к полудню…

– Да знаю я распорядок дня дворян! – вспылил старый граф. – Что это ты меня вдруг учить вздумал?! Говорю же, сын, беда у нас, мы почти разорены!.. Надо что-то срочно предпринять. Управляющий, прохвост, мошенник этакий, запустил дела, а, может, и того похуже, проворовался, а теперь пишет мне в письме, что дела пришли в упадок…

– Мы разорены? – сказал удрученно Петр и уставился на отца. Эта новость огорошила Петра, он трезвел прямо на глазах. – Но что же делать отец? Так не должно быть… Без денег мне трудно станет выезжать в свет, вести прежнюю жизнь, как я привык…