Антонина Романова - Найди свою волшебницу. Женский исторический роман

Он уехал, почти не попрощавшись. Махнул небрежно рукой и умчался. Уехала и Жозефина. Теперь Мишель часто плакала, вместе с осенними дождями, сидя в своем голубом дворце уходящего детства.

Взяв с собой блокнот и карандаш, Мишель отправилась в своё убежище встречать весеннее солнце. Тоска и грусть, вместе с ушедшей зимой, потихоньку покидала её сердце, но образ Александра не оставлял её ни на минуту. Ей казалось, что он преследовал её повсюду, где бы она ни находилась. Мама наняла дочери ещё учителей, но Мишель это не помогало. Мысленно она гуляла по Парижу и представляла встречу с любимым. Ей хотелось нарисовать свой голубой домик и послать свой рисунок Александру. Потом раздумала, положила блокнот на колени и задумалась. Память возвращала её к тем мгновениям, когда они вдвоем сидели в этом домике. Стихи родились сами по себе.

Любимый, сердцем мне ответь,

Ты вспоминаешь нашу встречу?

Ты рвёшься ли ко мне навстречу,

Чтобы не дать мне умереть?

Мне больно, слышишь, мне же больно.

Ты не молчи, ответь, довольно,

Так мучить, так молчать.

Я солнца луч ловлю невольно,

Он согревает грусть мою,

Дай подышать свободно, вольно,

Я так несбыточно люблю.

Стихи получились неуклюжие, но Мишель стало легче. С этого дня девушка приходила в голубой домик всё свободное от уроков время.

Гости в доме бывали часто, тем более, что мама чувствовала настроение дочери. Клементина не могла не заметить, как её дочка страдает, уходит в себя, сторонится других людей. Она пыталась помочь.

– Антуан, наша малышка, похоже, влюбилась.

– Да не может этого быть. Ей ещё и шестнадцати нет.

– У всех по-разному. Главное, что предмет её страсти укатил в Париж.

– Через два года и она туда отправится, там университет открывают новый.

– Зачем, зачем ты так говоришь. Хватит ей и Тулона. Жозефина рядом и мы.

– Неужели ты ещё не поняла, что Мишель уедет. Ей это нужно, она хочет увидеть мир и никакая сила её не удержит.

Решив, наконец, взяться за учебу, младшая дочь попросила родителей нанять ей учителя литературы и живописи. Ей представлялся университет, занятия философией, историей и другими неизвестными ей пока науками.

– Вся в меня, – хвастался отец, – читает много, рисует.

– Она больше на меня похожа, – спорила мама.

Только стихи свои Мишель никому не показывала, кроме Мэри. Эта молодая женщина была лучшей, любимой её подругой. Мэри всегда умела за себя постоять, с ней Мишель ничего не боялась: ни дальних путешествий, ни даже грабителей. Англичанка читала стихи, потихоньку смахивая слезы. А вслух всегда ругалась.

– Я бы треснула по башке этого Александра как следует. Как можно не любить такую девушку.

После этого они обнимались, катались верхом на лошадях и мечтали.

– Поедем вместе и точка, – настаивала Мишель.

– Хорошо, я поеду с тобой, а то придётся учить какую-нибудь вредную мадмуазель. Да и замуж мне пора, может встречу в Париже весёлого французика, – смеялась учительница.

А замуж выходила пока только Жозефина. Луи сделал ей предложение, она согласилась, и после свадьбы семья отправлялась в поместье мужа. Потомственный винодел Луи, хотя и получил неплохое образование, но жить собирался только в сельской местности, ближе к своим виноградникам. Жозефина, в своем подвенечном платье, была прекрасна. Белое великолепно подходило к её золотистым волосам, а розовые ленты придавали образу невесты свежести и нежности. Стройная, весёлая Жозефина уезжала от родителей в новую жизнь.

– Доченька, ты там осторожней. Мало ли какие болезни бывают, наказывала мама.

– Мам, я уже взрослая, мне девятнадцать лет.

– Да, совсем взрослая, маленькая моя, – плакал папа, обнимая невесту.

В этот раз в собор прибыли вовремя. Клементина постаралась.

– Забыл, как святой отец прошлый раз сердился, – приговаривала она Антуану, которому непременно нужно было срезать половину всех роз из сада.

– Одна дочь уезжает, значит, пусть увозит с собой половину моей души. Подождёт твой святой отец, я ему знаешь, как заплатил. От всего своего неверующего сердца.

Антуан не поддерживал никаких религиозных обрядов, кроме крещения и венчания. Сделав сам свою жизнь, рано лишившись родителей, он верил, что только сам человек способен сделать себя счастливым. В отличии от него, Клементина часто молилась в одиночестве, особенно последние два года. Не всегда соблюдая католические обряды, она свято верила в Бога, просила у него защиты для мужа и детей.