Лукерья Сайлер - Луша. Продолжение романа «Хорошо ли нам будет там, где нас нет?» Роман в шести томах. Четвёртый том «Луша» и пятый том «Луша и Марк»

Сейчас он ощущал на своих щеках её крепко сжатые кулаки. Прижимая их к своим губам, стал целовать, не сводя с неё своего радостного взгляда.

Он сам разжал Лушины кулаки и прижал ладони к своим щекам, почувствовав, знакомую до боли, теплоту её рук. Из Лушиных глаз потекли слёзы. Марк обнял её, прошептал:

– Всегда любил, люблю и буду любить до конца дней своей жизни.

Марк и Луша не уснули в эту ночь. Они не говорили ни о чём, а только ласкали и ласкали друг друга, осыпая поцелуями. Уже рассвело, в доме хлопнула входная дверь.

– Мама идёт доить корову, – прошептала Луша.

Натягивая на неё одеяло и закрывая её с головой, он так же тихо смеясь, сказал:

– Я ей не покажу тебя, скажу, что я тут один всю ночь спал.

Она обхватила его тело под одеялом обеими руками, и, крепко прижавшись к нему, тихо засмеялась. Когда мать вошла, они притворились спящими, отвернувшись к стене, она взяла подойник, хлеб корове и вышла.

Завтракали уже поздно, в 9 часов утра, когда вернулся с дежурства Виктор Владимирович. Проснулись девочки. Увидев Марка, они повисли у него на шее, обнимая и целуя, и уже не отходили от него не на минутку.

– Мне надо ехать сегодня, – сказала Луша

– Я увезу тебя.

– Нет, я уеду на электричке.

– Мы должны всё решить сейчас. Я хочу забрать тебя с детьми с собой в Германию.

– Да, должны что-то решить, но только то, что приемлемо для всех, прежде всего, для детей, а их у меня четверо.

– Я понимаю и сделаю всё, чтобы вернуть тебя. Если у тебя будет десять детей – заберу вместе с ними. Луша освободилась из его объятий, отошла к окну.

– Всё это мечты, а жизнь есть жизнь. Когда-то мы разрушили то, что сейчас нам надо собрать и склеить.

Марк подошёл к ней, обняв, сказал:

– Мы не разрушили главного, то на чём и вокруг чего всё создавалось, и ты это знаешь. А так же, ты знаешь, что не ты, не я с другими уже не сможем создать, даже немного похожую на нашу, совместную жизнь, такую, которая была у нас. Это значит, что жизнь наша пройдёт тускло и безрадостно. Кроме этого, мы будем создавать для других жизнь тусклую и безрадостную, в том числе и для наших детей.

– Мне всегда казалось, что могу всё, если захочу, и я это доказала своей жизнью себе и всем. Не могу ответить подлостью на подлость, на хамство хамством, на жестокость жестокостью. Ты даже не можешь себе представить, с какими людьми мне пришлось встретиться, в каком обществе я побывала, и кем сейчас стал… – она замолчала. Глубоко вздохнув, проговорила, – не знаю как с этим бороться и чем противостоять… Я хотела развестись с ним ещё год назад, но он сказал, что если я это сделаю, заберёт у меня детей. Если же уйду к тебе, то увижу твою смерть своими глазами, в любом уголке земли и в Германии тоже.

– Какая дикость! Надо же, как напугал! Как страшно! – проговорил Марк, смеясь.

– Ты напрасно смеёшься. Два года, пока тебя здесь не было, он очень изменился. Я сама не знала о нём ничего, кроме того, что он открыл бюро по охране предпринимателей от рэкета, воров, вымогателей. Что за этим бюро кроется, я узнала год назад, тогда и решила уйти от него. Вот тогда-то… он мне и сказал, что не отпустит меня теперь по двум причинам: потому что любит, и потому что я много знаю. Я научилась всего добиваться и достигать желаемого в том обществе, где в конечном итоге побеждает добро, но сейчас в России побеждает тот, кто имеет деньги, власть и, значит, силу. Все добрые помыслы уничтожаются на корню – перекрываются деньгами. Среди таких людей мне совершенно не за что зацепиться. То, что он меня любит, наверное, это правда, и особенно за то, что со мною не стыдно появиться в людях, однажды сказал: «не у кого такой нет». Я уже всё передумала и решила: остаться жить так, как живу. Ради тех, кто мне дорог. Я должна пожертвовать собой. Самая главная моя задача – это вырастить детей и чтобы у тебя всё было хорошо.

– Без тебя и детей?.. Да, ты права, прежде всего, мы должны подумать о детях, а потом о себе. Но я уже тебе сказал, что мы не сможем создать для них условия для жизни, где будет царить любовь и уважение, где они будут иметь пример, как создать семью, а это значит, что полноценных людей мы не вырастим.

– Всё очень, очень сложно, Марк, очень. Ты даже не можешь себе представить, как это сложно. Речь сейчас идёт далеко не об этом, а о самом главном – о жизни и смерти. Тебе это трудно понять. Я бы хотела,

чтобы ты это понял, не соприкоснувшись с действительностью. Очень тебя прошу: уехать назад, очень прошу! Если ты не уедешь, то будет очень много неприятностей, у нас у всех.