Лукерья Сайлер - Луша. Продолжение романа «Хорошо ли нам будет там, где нас нет?» Роман в шести томах. Четвёртый том «Луша» и пятый том «Луша и Марк»

– Газеты продаются у нас в русском магазине, хочешь почитать? Забирай, мы с Риммой их прочитали, назад всё равно не пове-зём, – сказал Виктор перед отъездом.

Газет было много. Марк стал читать. И у него впервые за последнее время появился интерес прочитать всё, что пишут в этот момент русские немцы о Германии, о России. К написанному в газетах своими коллегами, Марк сейчас относился совсем по-другому, не так, как два года назад. Он воспринимал информацию, чётко осознавая и понимая метод работы с подсознанием людей. Подборка информации в газетах почти во всех велась с учётом влияния на сознание читателей через подсознание.

В это же время, он подумал: «Я снова могу писать, но уже не так, как писал раньше. И я клянусь всеми святыми, что никогда не буду работать с подсознанием людей, пользуясь их доверием! Я могу выбрать любую тему и писать о ней. Слава Богу! Я снова хочу писать, Слава Богу! Слава Богу!» – повторял он, лёжа на песке в Италии на берегу Адриатического моря.

Третья глава

Возвращение в Россию

Марк поехал в Россию на своей машине, немецкой марки «Аудио», которую купил в кредит.

Проехав три границы: Германия—Чехия, Чехия—Словакия, Словакия-Украина, он въехал на Украину и сразу же ощутил это по качеству дорог. Была весна. Марк уезжал из Германии в дождливую, пасмурную погоду, а через день ехал па тёплой Украинской земле, где, по словам местных жителей, две недели пекло солнце, как летом, да так, что начали зацветать деревья, кустарники, за зелёнели луга и поля..

Ехать в Россию из Германии можно было несколькими путями: через Польшу, Австрию, Словакию. Пути эти, как известно, если они в Российскую сторону, всегда ведут в Москву. Марку же, надо было в Ульяновск, где осталась его бывшая семья, где он родился, вырос и жил до того времени, как уехать в Германию. Переночевав в Днепропетровске одну ночь у своих дальних родственников, Марк снова был в пути. Подъезжая к Ульяновской области, он решил сначала заехать в Николаевку – посёлок, где жили родители его бывшей жены и когда-то жила бабушка, выросла его мать. В этом посёлке Марк проводил почти все свои школьные каникулы и здесь он познакомился с Лушей.

В Николаевке находились могилы: бабушки и не родного деда – Фридриха. Родной дедушка Марка погиб на войне, а дед Фридрих умер ещё в шестидесятых годах; бабушка умерла перед отъездом их семьи в Германию. Дом, в котором она жила, сразу же после её смерти, продали; но всегда, когда Марк приезжал в Николаевку, он останавливался возле её дома.

Он свернул с автострады, которая была сравнительно хорошего качества, и выехал на грубо асфальтированную дорогу, с плохо уложенным бетоном, с буграми и выбоинами. Похоже было, что она не ремонтировалась с начала Перестройки. Сбавив скорость, Марк подъезжал к родным местам: злился на бездорожье и даже ворчал, жалея машину, но потом привык, и когда въезжал в посёлок, то его мысли уже были не о российских дорогах, а о том, как он сейчас приедет к Софии Игнатьевне и Виктору Владимировичу – родителям Луши и как их ему теперь называть. Раньше Марк называл их: мамой, папой и Луша тоже называла его родителей так же. Не для него, не для неё, в своё время, не возникло проблем по этому поводу. Сейчас же, после развода, в письмах и по телефону, он продолжал их называть по-прежнему, но всегда при этом чувствовал неловкость. Назвать же родителей Луши по-другому он не мог, да и это означало обидеть их. Они не допускали мысли, что у них будет другой зять. Как однажды сказала Софья Игнатьевна: «У нас не может быть уже другого зятя. Мужей Лукерья пусть меняет – её на это воля, но зять у нас один».

Родители поддерживали связь с Марком: писали ему письма, разговаривали по телефону, передавали от него Луше деньги. Выехав из Германии, Марк не сообщил им, что едет в Россию, и сейчас предчувствовал, какой для них это будет приятной неожиданностью.

Он подъехал к посёлку уже тогда, когда стемнело. В домах и на столбах горел свет.

Проезжая мимо бабушкиного дома, Марк остановил машину на обочине дороги, напротив. Было видно в окна, через закрытые шторы, что кто-то ходил. Во всех комнатах, и на террасе горел свет. Постояв несколько минут, он поехал дальше. Возле дома Лушиных родителей Марк поставил машину передом, почти вплотную к воротам. Залаяла собака. Дверь в доме отворилась. Марк увидел Софью Игнатьевну, вышедшую на крыльцо, накидывающую на плечи пуховой платок. Прицепив пса, она открыла ворота. Увидев Марка, вскликнула: