Глядя ей вслед, Тони вздохнула:
– Если бы у Ливи была хоть десятая доля силы воли Роз...
– В такие моменты, как этот, Роз очень напоминает мне нашу маму, – задумчиво изрекла Делия.
– Господи, вот уж кто действительно был человеком железной воли.
– А нас донимала, потому что очень многого хотела для нас... особенно для Ливи. Ты же помнишь, она просто души в ней не чаяла.
– А папа? Называл ее: моя белая лебедушка. Помнишь? – В голосе Делии не было зависти.
Роз тщательно следила за тем, чтобы представители фирмы, обслуживавшей похороны, убрали все за собой, чтобы количество взятой напрокат и сданной фарфоровой посуды и стаканов точно совпадало, чтобы скатерти из камчатного полотна, тканные вручную и потому незаменимые, были аккуратно сложены все вместе – потом их вручную выстирает личная прачка Рэндольфов, – чтобы китайский фарфор не бросали в посудомоечную машину.
– Как когда-то мама. – Диана прислонилась к дверному косяку огромной кухни, сплошь увешанной медными кастрюлями, тазами и остро пахнущей полынным эстрагоном. – Почему мне никогда не удается быть такой же собранной?.. Тебе всегда было наплевать на желание матери во всем стремиться к совершенству, а теперь посмотри на себя... «Вы сделали это? Вы уверены, что сделали то? Ну-ка, проверим, что тут у вас вышло?» Здорово же ты изменилась.
– Надеюсь, – ответила Роз, не обращая внимания на ее саркастический тон, – так и должно быть, когда взрослеешь, или я не права?
– Ты имеешь в виду, что до сих пор я так и не повзрослела?
Оторвавшись от пересчитывания столового серебра, Роз выпрямилась.
– Диана, не начинай все сначала. Если хочешь, чтобы я поверила, что ты действительно повзрослела, веди себя соответственно!
В одной руке Диана держала пустой стакан, в другой, которую она вытащила из-за спины, оказалась бутылка шампанского.
– А не напиться ли мне шампанским... «водичкой нашей мамочки», как его называет папа?
– Мама действительно любила шампанское, но никогда не напивалась им допьяна.
– Мама многих вещей не делала... особенно тех, которые ты хотела, чтобы она делала. – Диана залпом выпила шампанское. – Она бы, например, никогда не пригласила сюда ту дешевую блондинку. Я увидела, как ты с ней любезничала. Скорее всего, кто-нибудь из твоих калифорнийских подружек из коммуны?
– Она явилась сюда без моего приглашения – если ее не пригласил твой папочка.
Диана так и взвилась.
– Всегда мой папочка! Он, кстати, был и твоим отцом, во всяком случае, с того дня, как женился на твоей матери!
В это время Роз заворачивала в зеленое байковое сукно тяжелые столовые ножи из георгианского серебра, скатывая и завязывая их в тугие свертки, перед тем как положить в специально для этих целей предусмотренную коробку, изготовленную из красного дерева; сама же коробка потом будет помещена в сейф, где хранилось все столовое серебро. Оторвавшись от работы, Роз подняла глаза на свою единоутробную сестру.
– Никогда, – тихо сказала она, но таким тоном, что Диана густо покраснела.
– Привет! – раздалось в напряженной, звенящей тишине. – Я что, прервал очередное заседание братства сестер?
Роз увидела стоявшего на пороге и опиравшегося – как это умел делать только он – о дверной косяк брата Дианы. Дэвид приветливо улыбался. Брат Дианы обладал достоинствами, начисто у нее отсутствовавшими, – очарованием и привлекательной внешностью. И потому был любим как женщинами, так и мужчинами. В этом отношении он полностью пошел в свою мать.
– А где остальные члены нашей очаровательной семейки?
– Джонни разговаривает по телефону с женой...
– У нее есть что-нибудь новенькое?
– Да нет, насколько мне известно.
Жена Джонни Рэндольфа-младшего вот-вот должна была родить двойню и потому на похоронах ее не было.
– Другая пара двойняшек где-то укрылась, скорее всего, висят на своих переносных телефонах, проверяя, все ли папочкины миллиарды на месте, а его светлость, Милорд, – так Роз назвала Билли после того, как он получил титул барона, – болтается где-нибудь в парке, общаясь с природой и с зятем, своим самым ревностным сторонником.
– Я бы сейчас с удовольствием выпил чашечку кофе, которым так славится Селестина... Все это шампанское... Кофе осталось?
– Пойди и спроси у Селестины. Она в бельевой.
Дэвид повернулся было, чтобы идти, затем снова обернулся, словно вспомнил, зачем приходил.
– Что это был за мужчина с бриллиантом в ухе?
Читать дальше