Джессика Клер - Последний удар

— Ты хочешь увидеть это?

Она быстро кивает.

Я отодвигаюсь и расстёгиваю молнию. Моё освобождение не занимает много времени и мой член снова в ожидании, снова голоден и твёрд. Из него по-прежнему вытекает сперма, светящаяся в тусклом лунном свете.

— Могу я его потрогать?

Я сжимаю зубы и киваю, испугавшись, что снова кончу. Мне нужно подумать о каких-нибудь отвратительных вещах, чтобы сократить своё возбуждение. Но я не могу думать ни о чём другом, кроме её руки, касающейся моего члена. У меня большой член. Так говорили шлюхи: одни в восторге, другие в страхе. Её рука оборачивается вокруг моего члена, и я сжимаюсь от возбуждения. Другой на моём месте расплакался бы.

Её указательный палец касается моей головки, и член в ответ качается. Ещё два пальца скользят вниз по толстой вене. Я таращу глаза. В этой нежной ласке чувствуется столько эротизма, она будет питать мои фантазии в течение нескольких недель.

— Он очень мягкий, — бормочет она будто для себя. — Я думала, он будет… ну, не знаю, что я думала, но не это.

Я щипаю себя сильнее и предупреждаю её:

— Он немного липкий оттого, что я кончил.

Затем она делает то, чего я не мог представить даже в снах. Она поднимает пальцы ко рту и облизывает их, пробуя мою сперму на вкус.

Я чуть не кончаю в неё, но беру себя в руки и вместо этого сжимаю свой член сильнее, а мои яйца чуть не закатываются вовнутрь. Боль притупляет возбуждение, и я в очередной раз успокаиваюсь.

— Котёнок, — говорю я, быстро застегивая штаны. — Я не могу позволить тебе снова прикасаться ко мне. Я слишком слаб, а ты даже не начала понимать, как получить удовольствие от своего собственного тела. Позволь мне показать тебе, что такое освобождение.

Она выглядит растерянно:

— Я… я не уверена, готова ли.

Я киваю:

— Ты скажешь мне, когда остановиться.

Я хочу испытать это, чтобы стать идеальным для неё. Поэтому отстёгиваю ремни безопасности и опускаю сиденье:

— Ложись сюда.

Она ложится, но нервничает оттого, что её наряд прикрывает не всё. Я начинаю её гладить, долгие томные проходы вниз от плеча до колена. Её грудь дрожит под рубашкой, но я её игнорирую. Сначала мне нужно, чтобы ей стало комфортно рядом со мной и под моими прикосновениями.

Каждый проход моей руки отражается на ней. Я выравниваю её дыхание в соответствии со своим. Этот трюк я узнал, успокаивая других, но он работает и здесь. Вскоре с её рук спадает напряжение, бёдра расслабляются и открываются. Теперь я задерживаюсь у её груди и усложняю узор на бедерах. Её дыхание и пульс учащаются.

Будь в машине больше света, а не один лишь серебряный луч луны, я бы мог разглядеть, как покраснели не только её щёки, но и шея и грудь. И когда-нибудь я увижу это, однако сейчас придётся ограничиться только видимыми признаками возбуждения.

В следующем движении я позволяю себе коснуться её груди и чувствую через ткань набухший сосок.

— Твоё тело просит об облегчении.

— Почему ты так говоришь? — в её голосе отражается каждое прикосновение моего большого пальца к её соску.

— Потому что твоё тело напряжено. Твои маленькие сосочки готовы к ласкам. А под тонкой кожей на шее бешено бьётся пульс, — я шепчу это, целуя вершины её щёк и облизывая точку, где колотится пульс. — А между ног у тебя пульсирует несколько фунтов крови, подогревающих твою киску. Это видно по тому, как сдвинуты твои бёдра.

Я позволяю своей руке опуститься между её ножек чуть выше лобка.

Она невольно толкается мне на встречу.

— Я наслаждаюсь этими признаками, — шепчу ей прямо в ухо. Она дрожит, когда я облизываю её нежную кожу за ушком. — Эти признаки говорят, что тело моей женщины поёт для меня.

— Твоей женщины? — вырывается у неё удивление.

— Да, моей, — говорю я, и в этот раз сильнее надавливаю между ног, так, чтобы мои пальцы легли прямо на её влагалище. И, как я и предсказывал, её сердце будто спускается вниз и начинает яростно колотиться в самом центре её влагалища. За тканью её юбки и трусиков я чувствую влагу.

— Ты носишь трусики, которые я тебе купил, Дейзи? Ты думаешь обо мне каждый раз, снимая их? Разве тебе не интересно, что было бы, если бы на месте этого шёлка и кружева оказались мои руки?

И она выдаёт то, чего я хочу. Задыхающееся «да».

— Могу я посмотреть? — спрашиваю я. Она кивает, и этого достаточно. Я поднимаю её юбку вверх и вижу светлые трусики непонятного цвета:

— Голубые?

— Голубые, — соглашается она и дарит мне натянутую улыбку.