Джессика Клер - Последний удар

— Нет .

— Ник, — протестую я. — Ты не можешь портить мне вещи, а затем замещать их новыми.

Он наклоняет голову в сторону:

— Я не признаюсь в этом, но если я случайно испорчу твою вещь, разве я не должен заменить её?

— Должен, просто… Это слишком расточительно и неправильно .

Я изо всех сил пытаюсь объяснить ему своё чувство долга.

— Это неправильно для меня, Дейзи. Ты должна позволять мне исправлять свои ошибки, иначе я не заслуживаю того, чтобы быть с тобой.

Что-то кажется мне странным в этом заявлении, но я не могу выяснять это прямо сейчас.

Он открывает для меня пассажирскую дверь.

Я вздыхаю и сажусь в машину. Мы поговорим об этом позже. Поудобнее устроившись на сиденье, я оглядываюсь, наблюдая, как Ник садится рядом. Салон выглядит пустым, без единого признака того, что машина часто используется. Насколько я знаю, их можно арендовать. Мне хочется открыть бардачок и посмотреть, что там внутри, но это покажет меня слишком любопытной.

Он садится за руль, пристёгивается, и мы едем в кино.

Поездка проходит молча. Я чувствую, что должна сказать что-то очаровательное и приятное, чтобы сломать лёд, но ничего не могу придумать. В голове абсолютно пусто, поэтому я заламываю пальцы на своих коленях и надеюсь, что не разочарую Ника своей неразговорчивостью.

Он обращает свой взгляд на меня:

— Ты устала?

— Устала? — я касаюсь своей щеки. Я выгляжу уставшей для него? Вымотанной? Как же неловко.

— Ты работаешь допоздна.

Любопытно. Я склоняю голову на него:

— Как ты узнал?

— Ты сказала мне, что работаешь до двух часов ночи.

— Ох.

Он смотрит на лобовое стекло. Секунду спустя он признаётся:

— И ещё я переживал за тебя. И проехал мимо после нашего разговора, чтобы проведать тебя.

— Я в порядке, — говорю я. — Один из наших сотрудников живёт на этой же улице, и он сказал, что в случае чего я могу позвонить ему. К тому же, у нас есть Тазер, камеры и бейсбольная бита под прилавком. Много всего, чтобы защитить себя.

Рот Ника вытягивается:

— Это не повод меньше беспокоиться о тебе.

Огорчённая, я не отвечаю и зарываюсь глубже в свою куртку. Обновка такая восхитительная, тяжёлая и слабо пахнет кожей.

— Это работа. Я в порядке.

Я не брошу её. Не из-за упрямства. Мне нужны деньги. Я должна уметь обеспечивать себя, если хочу остаться в этой новой жизни. И я продолжу раздавать резюме в поисках лучшей работы. Но если я не смогу найти чего-то ещё, благодаря этой работе у меня будет хоть немного денег.

— Мне это не нравится, — говорит он.

— А я не спрашивала, нравится ли тебе это, — резко возражаю я.

Ник молчит.

Я ничего не говорю. Он яростно хмурится, пока мы въезжаем на парковку. Я чувствую, что всё испортила, а мы ещё даже не добрались до места свидания.

Когда машина останавливается, молчание становится ещё более напряжённым. Ник замирает на мгновение, будто размышляя о чём-то. Наверное, он изменил своё отношение к нашему свиданию. К моим глазам подкатывают слёзы. Все наши разговоры — это сплошные споры.

Чувствую себя глупо. Я уже испортила наше свидание. Бедная, глупая, маленькая Дейзи идёт на свидание и сразу же ругается из-за денег. Возможно, мы должны отпустить эту ситуацию. Возможно, он просто не знает, как сильно у меня внутри всё запуталось. Не знает, что под внешним спокойствием я плещусь в беспорядочном ужасе, ведь мне не знакомо какого это, жить свободно и быть нормальной девушкой. Наверно, он хочет обыкновенную девушку.

Но я не могу быть ей. Очень хочу, но не знаю как.

Он выходит из машины. А я глубоко втягиваю воздух, собирая всё своё мужество. Пришло время стать смелой Дейзи и взять на себя ответственность за ситуацию. Ник открывает мне дверь, и я выхожу.

Но останавливаюсь возле машины и жду.

Он предлагает мне свой локоть, но я качаю головой. Его серые глаза мрачнеют и холодеют, а лицо становится жёстким, будто он считает, что я отвергла его.

Сейчас или никогда.

— Могу я спросить тебя кое о чём? — говорю я тихим голосом, затаив дыхание.

— Что такое? — его акцент становится сильнее. Это звучит почти как «шо». Любопытно, его акцент всегда усиливается, когда он расстроен. Он выглядит огорчённым, будто я предала его.

— Ты уверен, что хочешь встречаться со мной?

Он хмурится:

— Почему ты спрашиваешь об этом?

Я продолжаю нервно мять свои руки, не в силах помочь себе.

— Ты не одобряешь меня и то, что я делаю. Ты продолжаешь покупать мне вещи, очевидно, потому, что моя одежда недостаточно хороша для тебя. Ты выглядишь так, будто злишься на меня, и… я не знаю, как мне справиться с этим.