Паша Уральский - ЦРИ-2

– Ты чего это ребят сюда привез?

– Я их в центре встретил, они поговорить хотят.

Марыч встал между нами и взял слово:

– Так, пацаны, не быкуем! Короче, парни хотят поговорить, а я вроде как связной в этом деле. Давайте по-людски щас обсудим все дела.

Я молча проглотил пиво и сказал:

– Выкладывай, чего хотели?

Витя подошел и протянул руку, я пожал ее. Начало хорошее. Витя сказал:

– Парни, вчера было недоразумение по пьяному делу, мы подрались, с кем не бывает? Давайте все забудем и продолжим жить мирно?

Я откровенно стоял и охуевал. Это был самый шикарный расклад, Марыч – красавчик, он все сделал четко, привезя их к нам. Витя продолжил речь:

– Парни, нам сообщили, что «тринадцатый район» собирает стрелу против нас, это правда?

У нас округлились глаза.

– Это наглая ложь, нам сказали наоборот, что это вы собираете братву против нас!

Все молча переглянулись, случилась непонятка.

– Так, а кто вам это сказал?

– Тоша-растаман.

– Блядь, дак и он нам то же самое про вас сказал!

Вот тебе и расклад. Тоша стравливал два района на массовую пиздилку. Я прекрасно понимал, для чего – он тупо хотел, чтобы меня втоптали, видимо, припомнил мне разборки в общаге из-за туалетной воды.

– Вот же сучара, – заорали парни, – нихуя он вещи мутит, он ведь нас, пацаны, стравливает!

Слово взял рыжий Долгич:

– Предлагаю при встрече уебать этого интригана, и поделом ему!

Все единогласно согласились. Мы пожали друг другу руки. Вечером в центре пивка попьем, заодно Тошу поищем – расклад отличный. Попрощавшись, оппоненты уехали прочь, а у меня от волнения пиво чуть через трусы не вышло. Все с облегчением вздохнули. Случилось конкретное чудо – видимо люди устали от разборок. Марыч одернул нас, сказав:

– Парни, не расслабляться. Мы помирились, но об этом знаем только мы, а полгорода думает, что будем воевать. Нужно срочно заткнуть провокатора Тошу и всем быть в центре сегодня обязательно. Пусть все видят, что у нас решена проблема.

Марыч был прав и еще тысячу раз прав, слухи – это гнилая штука. Уже с утра все были в курсе наших разборок. Все ждали начала войны, и наш визит в центр имел просто обязательных характер.

– Собирайте всех, даже небоевых парней. Нам нужно количество – вечером идем мириться.

К вечеру на районе собралась большая толпа. Мы не спеша шли в центр, и я, один хуй, испытывал тревожное чувство. Мы в срок явились на городскую площадь, где стояла точно такая же толпа вчерашних соперников. Я внимательно пригляделся и увидел Витю. Мы оба вышли навстречу друг другу. Позади каждого стояла толпа парней, по бокам на лавочках сидели зеваки, у всех открылся рот. Витя крепко пожал руку и сказал:

– Все заебись, братан, живем мирно, а теперь давайте отдыхать.

Убедившись в благополучном разрешении конфликта, толпы рассосались, и все было замечательно. Лишь Боня ходил рядом и делал вид, что не знает меня, но мне было на него похуй. В течение вечера ко мне неоднократно подходили испуганные зеваки и шепотом спрашивали:

– Ну шо, как у вас дела-то?

– Все заебись!

Один факт меня очень расстроил: при разговоре с ребятами выяснилось, что много кто из наших парней стояли неподалеку в тот роковой вечер, но по разным причинам ни один из них не пришел на помощь. Я слышал разные отмазки и отговорки, типа: «Да я бы их всех раскидал, просто на бровях пьяный ходил!» Другой сказал, что не знал, кто там дерется, и не стал подходить, и бла-бла-бла… Я осознал, что среди наших ребят полно гнилых людей и твердо знал список ребят, за которых вообще не пойду ничего делать.

Вечером мне сообщили, что Тоше-растаману позвонили и заткнули пасть, что ж, меня это устраивало. Я пил пиво и был счастлив. Та схватка – пять против двадцати – обросла слухами и небылицами. Но тот случай закрепил за мной уважение в глазах многих левых парней, которых я вообще знать не знал, но они знали меня, знали, кто я такой, и как меня зовут…

Спустя пару недель я лично встретил Тошу-растамана в центре города. Он подбежал ко мне и, пожимая руку, говорил:

– Слышал про твой подвиг!

– Да какой подвиг, повезло просто.

По сути, это был удобный случай предъявить ему за то, что этот гнилой человек стравливал между собой два района. Но к тому моменту уже все забылось и повторные разборки мне были ни к чему. Я решил пустить все на самотек. Тоша не унимался:

– Ты чего, нынче снова поступаешь в Центр реабилитации?